Тепло постепенно сошло на нет, и глаза Кроу посветлели. Его член немного смягчился, однако я все еще чувствовала его размер. Кроу обнял меня за талию, и мы упали на простыни. Нож он положил на тумбочку, чтобы не пораниться.

Как ни в чем небывало, Кроу лег рядом и свернулся калачиком. Он продолжал обнимать меня, я же закинула ногу вокруг его талии. Теперь он мог не бояться, что я предприму еще одно покушение на его жизнь. Он лежал совершенно беззаботным, словно все потеряло для него смысл. Почти мгновенно он заснул, и я уютно устроилась рядом, согреваемая теплом его тела.

Но прежде, чем он закрыл глаза, я взглянула ему в лицо. Его взор смягчился, а недовольная гримаса сошла с его губ. Он больше не был преступником, он вновь стал обычным мужчиной.

Мужчиной, которого я еще не встретила.

Так долго я не спала уже давно. Последний раз это было еще в Штатах. Впервые за все это время мне не снились кошмары, я не подскакивала от ужаса, не плакала во сне.

Я ощущала полный покой. И всю ночь напролет меня крепко обнимали руки Кроу.

Я чувствовала себя в полной безопасности – первый раз за последнее время.

Утром раздался звон будильника, и Кроу выскользнул из-под одеяла. В постели сразу стало чуть прохладнее. Он прошел в ванную и включил душ, чтобы освежиться перед трудовым днем.

Я плотнее завернулась в простыни, чтобы согреться, и приготовилась снова заснуть.

Казалось, прошло всего несколько секунд, как Кроу вышел из душа и облачился в один из своих костюмов. Он надел на свои мощные плечи пиджак, застегнул на запястье часы и стал смотреть в зеркало, чтобы не было складок на одежде. Выглядел он как модель у Армани, собирающаяся выйти на подиум. Даже воздух в комнате наполнился исходившей от него уверенностью, которая пронзала окружающее пространство, словно меч.

Я села на постели, придерживая у груди простыню, чтобы не мерзнуть. Мне нравилось смотреть за его движениями. Его стать и грация были истинно мужскими. Его жесты были исполнены королевского достоинства с некоторой претенциозностью. Все это выглядело очень сексуально, даже если я отказывалась признаться себе в этом.

Он заметил мое отражение в зеркале. Поправил и без того совершенный узел галстука:

– Доброе утро.

– Доброе.

Нож все еще лежал на тумбочке. Лезвие отражало свет лампы. Я сразу же вспомнила прошлую ночь. Я пришла, чтобы убить его, а вместо этого стала с ним трахаться, словно не могла без него обойтись.

Кроу обошел кровать, наклонился и поцеловал меня, не обращая внимания, что я не успела почистить зубы. Поцеловал точно так же, как и во время наших с ним вечерних бесед.

От его прикосновения я мгновенно растаяла, словно масло на горячей булочке. Руки сами замкнулись на его запястьях, ибо я не хотела, чтобы он уходил. Я хотела снять с него всю эту дорогую сбрую, и натянуть себя на него.

Он слегка отстранился и сказал:

– Верни нож Ларсу. Он будет его искать.

В его глазах я увидела угрозу. Мое появление минувшей ночью, видимо, не очень его обрадовало.

– Я вернусь домой и накажу тебя.

– Накажешь?

– Да, – сказал он, намотав мои волосы на кулак. Хватка его была поистине стальной. – Покушение на убийство своего хозяина не должно сойти тебе с рук. Советую тебе отдохнуть до моего прихода.

Его слова не слишком меня испугали. Он мог попробовать избить меня, но тогда я оказала бы ему сопротивление. Оружия у меня не было, но правый хук я всегда могла предъявить. Проведенное в гетто детство выковывает характер. Поэтому запугать меня было сложно.

Очень сложно.

Кроу вернулся домой, как обычно, и сразу же прошел к себе, чтобы принять душ и переодеться. Проходя мимо спальни, он даже не кивнул мне. И хотя мы не обменялись ни единым словом, я знала, что он ждет меня к обеду в чем-то интересном.

Если бы я не подчинилась его желанию, то мы бы опять схлестнулись, а я должна была беречь свои силы. Когда речь шла о Кроу, мне следовало тщательнее выбирать время для сражений. Я была достойным соперником, но он тоже был не промах.

Я сидела за столом напротив него. Надела я то, что смогла найти у себя в шкафу. Большая часть моего гардероба состояла из платьев. Кроу предпочитал изящный стиль и любил элегантные платья, позволявшие увидеть плечи и ноги.

Он отпил из бокала и принялся за еду. Ели молча. О прошлой ночи он не проронил ни слова. Иногда Кроу бывал разговорчив, а иногда – нет. Он был непредсказуем. Я жила у него уже больше месяца, но этого времени оказалось явно недостаточно, чтобы изучить его характер.

– Ну-с, и когда вы соизволите наказать меня?

Наверное, мне не следовало подначивать его, но я не смогла удержаться. Мне нравилось злить Кроу, напоминая ему, что меня нелегко одолеть.

– Как только закончим обедать, так сразу, – ответил он, продолжая есть.

Хотя его манеры были, как всегда, безукоризненны, глаза заметно потемнели. Он был джентльменом, но в то же время он был дьяволом.

– И что именно ты собираешься сделать?

– Я объясню после обеда.

Он умел говорить веско, как бы незаметно принижая меня и возвышая себя надо мной.

– Нет, я хотела бы знать сейчас.

– Но я не хотел бы, чтобы у тебя пропал аппетит.

– В твоем присутствии у меня и так нет аппетита.

Я холодно взглянула на него, одновременно обожая и ненавидя. Мне нравилось, когда он так страстно целовал и трахал меня. Ни один мужчина не мог бы сравниться с ним. Мне приходилось лишь слышать о такой мощной мужской привлекательности. Но в то же время я ненавидела его за то, что он держал меня в неволе. Для него я была лишь пешкой, игрушкой, с которой ему нравилось играть.

Мои слова, однако, его не тронули. Похоже, ему было все равно.

– Да мне всего и нужно-то – сунуть тебе два пальца. Тогда и посмотрим, какой у тебя аппетит, – произнес Кроу, причем в глазах его сверкнул лед.

Мои бедра сами по себе сдвинулись, поскольку я понимала, что он прав. Мой организм и так был достаточно сильно обезвожен, так как я намокала всякий раз, стоило ему появиться передо мной.

Обед закончился в неловком молчании. Я ждала, когда же он расскажет о своих планах на вечер, но Кроу более не возвращался к этой теме. Допив, как обычно, свой бокал, он выплеснул из бутылки остатки вина.

– У меня все, – сказала я, вставая со стула.

– Сядь.

Голос, казалось, шел откуда-то из глубины его горла. Он никогда не повышал тон, но все равно речь его звучала мощно.

Я не хотела подчиняться. Я хотела стоять лишь из чувства противоречия. Но мне нужно было знать, что он собирался сделать со мной. На столе стояла бутылка, и я могла ударить ею его по голове. Я опустилась обратно на стул.