— Меллон, ты одурел? — Я соскакиваю на ноги, желая дать ему пинка, но он уже просунул руку в маленькую щель между крышкой и гробницей. Эмоции на его лице мгновенно меняются с бездумного веселья до откровенного шока.

— Кажется, хуже! — между его бровями появляется глубокая морщина. — Там гель и живое тело. Оно мягкое! — его голос понижается до шокового, и в следующий момент огромное тело заваливается на бок, закатив при этом глаза, и с грохотом падает. Мои конечности прилипают к полу, гнев, с которым я готова была накинуться на мужчину, исчезает, повергнув меня в безразличие. Если он хочет играть в эти игры, с моментами отличного хоррора, вперед, меня этим не напугаешь. Подойдя ближе к нему, я пинаю его в бедро, толкнув еще раз для верности, и заглядываю под крышку, одолеваемая своими личными демонами, желающими полюбопытствовать.

— Хватит притворяться, нет тут никакого геля. — Толкаю крышку, и она с грохотом падает на песок, ударяется об угловую часть скалы. — Ты придумал это… боже мой!?

На моих глазах то, что выглядело, как свежий труп ростом в шесть футов и семь дюймов, превращается в прах по мере того, как испаряется влага. И только что увиденная мной копна темных волос рассыпается в пыль.

— Что это за хрень? — У меня не осталось нормальных слов для того, чтобы понять, что вообще только что произошло. Рукой тянусь внутрь гробницы, но одергиваю себя, как только в голове начинает гудеть, затем слышится звон, будто металлом ударяют об металл, затем громкие взрывы и крики. Зажимаю уши руками, оседаю на пол рядом с Грантом, вцепившись в свою голову, и сжав зубы от громких звуков, разносящихся повсюду. Затем я слышу их, тех самых, которые разговаривали и ругались, когда сошла лавина. Ее отчаяние и его гнев, они пропитаны своими чувствами, и ни один из них не хочет сдаваться, выкрикивая каждый свое.

У меня начинает кружиться голова. Тело покрывается испариной, слабость одолевает меня, я падаю на спину, не в силах удержать себя вертикально. Только бы не закрыть глаза.

Я просыпалась в полной тишине, твердая поверхность и шуршание ткани заставили работать мой мозг в экстренном режиме. Открываю глаза, чтобы увидеть надвигающихся надо мной мужчин. Моргаю, сбрасывая остатки сна, и приподнимаюсь на локте, убрав свободной рукой волосы с лица. Перевожу взгляд с одного мужчины на другого, заметно нервничая. Что-то же должно было произойти такое, отчего Джаред так переживает. Хотя меня больше интересует Грант, который стоит с каменным лицом, скрестив на груди руки.

— Ты как? — спрашиваю его, и он вскидывает бесстрастно бровь. — Я имею в виду, все ли у тебя хорошо? — Джаред всплескивает руками, показывая, что я опять взялась за старое, и его убеждения не подействовали. Для себя еще не решила, согласна ли верить в рассказы моего друга, не приняв во внимание множество других факторов. Даже если он очень красноречив и оперирует доказательствами, доступными только ему. К тому же, не каждый день я сталкиваюсь с подобным и отрубаюсь неизвестно отчего.

— Как видишь, все в порядке. Не стоит беспокойства. — Я сажусь ровнее, в ожидании хоть какой-то реакции с его стороны, но Грант не заинтересован в моих вопросах. Подняв мои ботинки, он ставит их прямо передо мной и кивает в сторону пещеры, в которой мы были ночью.

— Нам пора исследовать, вернуть все, что надо, и уезжать. У меня еще куча отложенных дел, — он произносит все таким формальным тоном, что мне очень хочется кинуть в него обувью, чего, естественно, не делаю.

— То есть вчера было мало приключений? Твоя куча не подождет? — Чувствую, как мне в бок упирается что-то твердое, вызывая назойливую боль, оборачиваюсь и приподнимаю спальный мешок. Заостренный уголок дневника выглядывает из под укрытия, накрываю его рукой.

— Собирайся, у нас нет времени рассусоливать. — Грант деловитой походкой направляется к рюкзакам, закидывает один из них на плечо и движется в сторону расщелины.

— Ты сейчас серьезно собрался идти туда и делать вид… — Он резко оборачивается, пригвождая меня взглядом к тому месту, где я сижу, заставляя меня осечься.

— Я тебе еще раз говорю, шевелись. Уже время обеда, тебя не могли разбудить долгое время. И сейчас ты морочишь всем голову, — его голос похож на рычание разъяренного льва. Да что с ним такое? Дергаю шнурки на ботинках, чуть не разорвав их на части, стягиваю в узлы и резко поднимаюсь со своего места. Грант движется в тоннель, я хватаю дневник.

— В раю огромные проблемы, — щебечет Джаред, и я со всей силы ударяю его твердым переплетом в грудь, так, что он отходит на шаг назад. Ему повезло, что я не стала делать этого при Меллоне.

— Информация высосанная из пальца, можешь вернуть ее владельцу. И впредь мы не обсуждаем за спиной других. Ты идешь своей дорогой, я — своей. — Сворачиваю спальник и запихиваю его в свой рюкзак. Чтобы ни произошло, я не позволю Гранту и Джареду делать из себя козла отпущения и относиться ко мне так, будто одна я во всем виновата.

— У вас что-то произошло, пока я спал? — уж слишком заинтересованно спрашивает Джаред, и мне не хотелось бы сейчас делиться с ним о нашей маленькой тайне. Не могу объяснить, почему, может это временное явление.

— Начнем с того, что это не твое дело. И возможно, мне надо подумать о твоих подозрениях. Но это не точно. — Надеваю рюкзак себе на плечи и направляюсь в тоннель, доставая с бокового кармана фонарь. — Знаешь, я бы на твоем месте подумала о том, что ты меня несколько раз обворовал. Так что тень падает и на тебя, друг мой.

— Ощупывала его личность всю ночь? Так может не там и не так прикасалась, раз он такой злобный? У мужской особи очень много слабостей, — усмехается за моей спиной мужчина. — Я останусь здесь, делай свою работу.

— Я никогда не думала о мужчине, как об особи. Когда я его ощупаю, ты первый узнаешь. — Развернувшись, я двигаюсь следом за Меллоном в путь, который был все так же извилист и без особых сложностей, с осторожностью пробираюсь в глубь. Фонарь мигает в темноте, и я раздраженно трясу им, когда он прекращает свою светомузыку, останавливаюсь, как вкопанная. Увиденное до такой степени поражает мое естество, что из рук выпадает освещение и отключается от удара.

Все, что было здесь вчера, исчезло. Золотистый песок и мерцающие стены — ничего нет. Все, что было, превратилось в обычную серую пещеру, как миллион других. Так, словно не было абсолютно ничего! Наклоняюсь и начинаю шарить по полу в поисках фонарика, но ко мне подходит Грант, отпинывает его в сторону и светит своим фонариком мне прямо в глаза, ослепляя.

— Этого быть не может. А где… — Грант делает шаг вперед, раскрывает мой рюкзак, висящий на спине, и вытаскивает ключ. — Что ты делаешь? — Он делает резкое движение, дергая меня и разворачивая к тоннелю, затем замахивается и швыряет артефакт в дальний угол на серый песок, который, кстати, я теперь не вижу из-за него.

— Долго запрягаешь! Ты хотела приехать, вернуть все на место и уехать, так? Все я это сделал, можешь идти назад, спуститься вниз и забыть о произошедшем. Все грехи отпущены, духи упокоены, всем аминь. — Он не дает даже оспорить свои слова, выталкивает меня назад, как надсмотрщик, чуть ли не толкая в спину.