Я согласно вздыхаю. Это точно. Пусть моя интуиция и подсказывает, что мы на правильном пути и что-то здесь нечисто, на деле мы упираемся в одни легенды и догадки, не имея никаких фактов за спиной.

– Возможно, я зря впутываюсь в это дело и на самом деле Селеста в безопасности, – бормочу я. – В любом случае стоит сосредоточиться на теле, Лео… И я, кажется, знаю, с чего нам начать.

Старые друзья

После изматывающего разговора с Альбрехтом Дюрером следующие пару дней я пытаюсь отдохнуть. Лео прав: пока у нас нет других улик, бессмысленно ломать голову над Люцием, Селестой и мастером зеркал.

Мы находим свою приятную рутину в венецианском распорядке дня. Лео каждое утро ездит в Мурано и работает в мастерской Балларинов. Я гуляю по городу, исследуя незнакомые улочки и частенько проезжая мимо Кампо-Сан-Бартоломео. Со стороны, конечно, невозможно определить, съехал ли Дюрер со своей квартиры или нет, но тем не менее я каждый раз мысленно выдыхаю, не наблюдая около его дома грузчиков. К тому же я надеюсь, что он заметит меня на улице и пригласит на разговор, но этого так и не происходит.

Я не пытаюсь следить за ним, но это дело и правда не дает мне покоя. Отвлекаюсь я только во второй половине дня, когда Лео возвращается с работы и мы вместе приступаем к расшифровке его предсказания. И пусть профессор Киппинг предупредил меня о возможных последствиях пробуждения тринадцатого знака зодиака, все остальное сейчас для меня не имеет смысла. Да, он со своей стороны принес Селесту в жертву великой цели, отправив ее в небытие, но это же не означает, что и мне придется расстаться с Лео навсегда? Что мне придется довольствоваться нашей встречей в прошлом и отказаться от возможной счастливой жизни в настоящем? Я не могу смириться с этим. И если это делает меня эгоистичным человеком, то так тому и быть.

Кроме того, мы должны будем добраться до Люция, как только пробудим тринадцатый знак зодиака – это мне подтвердил профессор Киппинг. Остается только один вопрос… Как это, черт возьми, работает?

– Профессор Киппинг – я просто не могу называть его Фредериком – сказал, что пророчество не только может помочь нам в борьбе с Люцием, но и фактически твой единственный шанс на возвращение. «Пробуждая тринадцатый знак зодиака и обретая всю власть над пространством и временем…» Мне просто интересно, что должно произойти? Созвездие появится на небе, а потом что?..

Лео на некоторое время задумывается.

– Остается только надеяться, что я получу новый зодиак, но в пророчестве ведь ничего не говорится об этом, не так ли?

Я столько раз повторяла про себя пророчество Лео, что запомнила его наизусть и смогла бы воспроизвести его даже во сне. Сейчас я цитирую его по памяти, пока мы лежим на алтане под солнечными лучами и ломаем над ним головы.

Омерзителен тот, кто использует свою силу в одиночку. Чтобы овладеть «вчера» и «сегодня», подчинить себе и то, и другое. Кто объединяет в себе таланты своих братьев и сестер.

Ибо, будьте уверены, настанет день, когда Лев и Водолей будут сгорать в любви. И четыре небесных светила объединят Солнце и Луну и создадут тринадцатый зодиак в хороводе двенадцати. Мощнее всех других.

Бойтесь этого дня!

Ибо в нем они оба угаснут, а их образы навсегда исчезнут с небосвода, когда падающая звезда погаснет в секунду истинного озарения. Из нее новая звезда родится и вознесется наверх, разбивая то, что предшествующая взяла на себя.

Чтобы вечно править над вратами, вчера и сегодня.

Мне кажется, я могла бы зачитать его даже задом наперед. Слушая рассуждения Лео, я снова и снова прокручиваю строки пророчества, ища какие-либо подсказки о появлении нового зодиака.

– Здесь имеет смысл только строчка: «Ибо в нем они оба угаснут, и их образы навсегда исчезнут с небосвода». Та часть, которая, по твоему мнению, предсказывала нашу смерть. Возможно, речь о наших предыдущих зодиаках, которые уйдут с небосвода, чтобы освободить место для тринадцатого.

– Да, – задумчиво соглашается со мной Лео. – Вполне вероятно, но мы об этом не узнаем, пока это не произойдет, не так ли?

Я в который раз раздраженно вздыхаю: все наши размышления слишком размыты и метафоричны. Почему мы просто не можем получить четко сформулированные инструкции, которых могли бы придерживаться?

– Это подводит нас к вопросу о том, что нужно сделать, чтобы исполнить пророчество. В первых строчках речь идет про Люция, это понятно, – бормочет Лео. – Но часть о том, как Лев и Водолей будут сгорать в любви… Что ж, она не так уж и плоха. – Он по-мальчишески усмехается, что случается теперь чаще, с тех пор как я призналась ему в любви. – Разве не должно было что-то произойти?

Тут он прав. Эти слова пророчества мы и правда уже исполнили, но с тех пор ничего сверхординарного не произошло. Ни малейшего звоночка.

– Там еще много чего есть, – соглашаюсь я. – «И четыре небесных светила объединят Солнце и Луну…» Что это должно означать?

К сожалению, я не настолько романтичная натура, чтобы понимать такие высокие метафоры.

– Я думаю, точка невозврата находится дальше в тексте. Все время речь идет о победе, сгорании, создании нового, бла-бла-бла… Но все это происходит «в секунду истинного озарения».

– Отлично, – бормочу я, смахивая со лба капельки пота. – Еще более зловещие намеки… Какое озарение мы должны получить? Что земля круглая? Или печенье «Орео» слишком переоценено?

Лео фыркает из-за моего комментария.

– Ну, это большой вопрос. Может быть, вскоре проявится что-то, что мы пока не можем предугадать?

Расстроенная, я сажусь на досках.

– Это же смешно. Если речь идет о судьбе, у нас есть все время мира.

Лео тоже выпрямляется, пожимая плечами.

– Я просто имею в виду, что, возможно, подходящий момент еще не настал. Когда придет время, мы все поймем.

– Как ты можешь быть таким спокойным? В конце концов, на кону твоя судьба. Неужели ты хочешь застрять здесь навсегда? – Прозвучало слишком ворчливо, но, вместо того чтобы начать со мной спорить, Лео только поднимает брови.

– Нет, Рози, конечно, я этого не хочу. Но предпочитаю сохранять хладнокровие и надеяться на лучшее. Потому что мысли о том, что я рискую застрять здесь навсегда, сводят меня с ума. Поэтому просто позволяю себе плыть по течению. – Непринужденность, с которой он говорит это, впечатляет. – Так, все, вставай! У меня есть предложение, пока ты совсем не закисла. – Лео помогает мне подняться, и я, прищурившись от низко сидящего солнца, смотрю на его лицо.