Казначейские свитки указывают, что в Лондон были привезены 3050 фунтов, и доставка обошлась в 31 фунт 16 шиллингов 1 пенс. Эта сумма, скорее всего, является всем состоянием Гуго на момент кончины и непременно была бы распределена между духовенством и бедняками, которые бы молились о душе епископа, будь учтена его последняя воля. У епископа был также «огромных размеров корабль», отремонтированный за 12 фунтов 15 шиллингов полтора пенса, отправленный в Лондон с капитаном Робертом Стоктоном и командой из тридцати двух человек. Гуго Бардолф назначался управляющим землями епископа со второго воскресенья поста и до Пасхи, и за этот короткий период получил доход в 203 фунт 13 шиллингов 4 пенса.

Гилберт Фицренфри и Ричард Брюэр получили право распоряжаться епархией и поместьем на три четверти года. За это время им удалось заполучить сумму, которая кажется невероятной. С имения они получили 1528 фунтов 7 шиллингов 3,5 пенса. В счет долга, «числившегося за Гуго, епископом Дарэма, королю удержан 41 фунт 1 шиллинг и 8 пенсов, а также получено 173 фунта 6 шиллингов 8 пенсов от продажи шерсти за последний год, что также было передано Стокстону с известной целью. Со всех имений и церквей епископа был собран налог в 305 фунтов 8 пенсов и 52 фунта 9 шиллингов 4 пенса соответственно. Духовенство заплатило к Михайлову дню в общей сложности 897 фунтов 17 шиллингов 4 пенса, и, что самое интересное, сыну Гуго Бушару, казначею Йорка, надлежало выплатить 200 марок, из которых он внес 90. С рыцарей епископа были собраны щитовые деньги – 45 фунтов 3 шиллинга 2 пенса. С Генри де Пюйсе, старшего сына Гуго, следовало получить 2 марки, однако до Михайлова дня он так ничего и не заплатил».

Налог, самый сложный для понимания, был получен «со слуг епископа Гуго» в сумме 391 фунта 9 шиллингов. Уильям Ньюбургский делает вывод, что слуги намеревались скрыть кое-что из собственности хозяина от чиновников короля, возможно для передачи на благие дела по указу епископа, что было отмечено в завещании, или же попросту из желания присвоить себе. В результате поверенные короля взыскали с них значительно больше, что могло служить наказанием за сокрытие. Налог также пришлось заплатить «людям епископа за их земли» в сумме 316 фунтов 12 шиллингов 8 пенсов.

К концу жизни во владении епископа Гуго находились не менее десяти баронских вотчин; ранее их владельцами были Жиль Гансар, Роберт де Амундевилл, Роберт Фицмелдред, Генри Брош и другие в окрестностях Олдена, Геуорда, Тримдона, Гардуика и Сиджстона в Йоркшире и Голтона в Нортамберленде. С них новые управляющие получили 326 фунтов 18 шиллингов 10 пенсов, из которых 104 фунта 16 шиллингов 4 пенса было потрачено на текущие расходы. 30 фунтов были получены после продажи земель, 174 фунта составили прибыли с угольных шахт в Норттамберленде. Следует отметить, что здесь указаны суммы наличных денег, поступивших в казначейство, если не упомянут иной источник. На то, чтобы собрать и пересчитать весь доход со всего имущества, потребовалось несколько лет.

На время, что архиепископ Джеффри находился за пределами Англии, а епископ Гуго отошел в мир иной, епископ Иоанн Уайтхорн остался единственным епископом в провинции Йорк. Потому он прибыл в Йорк на Страстной неделе для совершения обряда освящения мира и благословения елея в Великий четверг, однако аббат Симон с несколькими клириками не позволили ему войти в храм.

Тогда епископ отправился в Саутуэлл, где был принят с почестями и провел обряд. После завершения мессы он раздал миро и елей священникам, которые могли использовать его в своих церквах. Жоффрей де Мюшам, архидьякон Кливленда, желая выказать презрительное отношение к самому епископу и его действиям, вылил миро и елей в кучу навоза. Многие священники других приходов отказались принять масло от епископа Иоанна и обратились за ним к Гуго Линкольнскому, однако брат архиепископа Петер, архидьякон Линкольна, запретил Гуго выполнять просьбу и отправил послание папе в Рим.

Как мы помним, архиепископ Джеффри выкупил в ноябре 1194 года у короля его расположение и позволение вернуться. Весной 1195 года он опрометчиво упрекнул Ричарда, указав на его греховный образ жизни. Король обладал повышенной чувствительностью в этом вопросе, и Джеффри, никогда не отличавшийся тактичностью, всегда старался воздерживаться от высказываний на эту тему. Ричард был взбешен и вновь повелел лишить брата владений. В казначейских свитках сохранились записи о «доходах с пребенд архиепископа Йоркского за половину года», полученные преподобным Томасом из Херстборна. Роджер Хоуденский также отмечает, что Ричард лишил Джеффри поста шерифа Йоркшира, в свитках же указывается, что в течение всего финансового года «архиепископ исполнял обязанности шерифа через своего помощника Роджера Батвена».

Вероятно, почти в то же время Гуго Нонант, епископ Ковентри, вернул себе милость короля за 5000 марок. Его брат Роберт, как мы помним, отказался остаться в заложниках до выплаты выкупа за короля Ричарда, сославшись на то, что является человеком принца Иоанна, и содержался в тюрьме Денвера под пристальным наблюдением сестры Лоншана до самой кончины короля.

Принц Иоанн также смог помириться с братом. Ричард с легким презрением обвинил принца в неверности канцлеру Лоншану, ставшему злейшим врагом Иоанна, но простил его, не вернув, однако, ни владений, ни прежнего могущественного положения. Роджер из Хоудена пишет, что Ричард вернул Иоанну графство Мортен, владения в Ай, титул графа Глостерского и все угодья, кроме замка. В казначейских свитках указывается, что владениями в Ай принц Иоанн распоряжался только с Пасхи 1196 года до Пасхи 1197 года. Все остальное время управлял владениями Роберт де Лайл, как представитель Гийома Лоншана, епископа Илийского.

В Глостершире Иоанн также получил напоминание о том, что он не только обладает привилегиями графа проводить судебные процессы, взимать штрафы и налоги, но и присваивать «треть пени» – третью части денег, собранных в графстве для короны. В случае с принцем эта сумма была фиксированная и составляла 20 фунтов в год. Ричард также определил общий доход брата в 8000 анжуйских ливров (2000 фунтов), который, несмотря на регулярные выплаты, не был отражен в отчетах казначейства.

По просьбе короля Ричарда 18 марта папа Целестин III назначил Губерта Уолтера легатом в Англии и отправил извещение об этом всем высокопоставленным духовным лицам, также велев «проявлять должное уважение к положению и сану, внимать предупреждениям и подчиняться приказам».

Весть о новом назначении достигла архиепископа, вероятно, в середине мая, и первым делом он послал двух своих людей, Петера, приора бенедиктинского аббатства Бингема в Норфолке, и преподобного Джервейса, с письмами к декану собора и капитулу Йорка, а также всем приближенным архиепископа Йоркского, в которых говорилось о намерении Уолтера посетить Йорк; архиепископ также предупреждал, что отлучит от церкви каждого, кто откажется приветствовать его подобающим его положению образом, – весьма разумное замечание, учитывая, что духовные чины Йорка признавали, видимо, только собственную власть.

В своем ответе и миряне, и клирики сообщали, что готовы принять Уолтера в качестве легата папы, но не как архиепископа Кентерберийского, который не вправе распоряжаться в Йоркшире, или примаса Англии, так как не признают за ним этот титул.