В самом длинном пункте документа, статье XXIII, Уолтер подробно рассматривает вопрос оценки земли короля и увеличение его владений за счет выморочного и конфискованного имущества. Поскольку Ричард предоставлял земли и поместья тому, кто давал самую высокую цену, новые владельцы стремились получить максимальный доход и мало заботились о модернизации, возделываемой земле и ремонте поместий, потому предпочитали не тратить даже малую часть получаемых средств на повышение стоимости владений. Самые отъявленные вредители вырубали леса на территории поместья и распродавали, нимало не заботясь о будущем.

Ни в одной из статей документа тон Губерта не был столь резким, а распоряжения столь явно не указывали, какого большого практического ума был этот человек. Он строго и четко регламентировал поведение и отношение к собственности, дабы пресечь подобную практику и обязать владельцев должным образом относиться к имуществу. Самая большая часть этой статьи посвящена оценке и поддержанию в хорошем состоянии поместья и владений в целом, находящихся во временном пользовании, как выморочное или конфискованное имущество, с целью обеспечения благополучия и процветания в будущем. Статья составлена с умыслом поручить осуществление плана людям сведущим в этом вопросе и имевшим богатый опыт. Разъездным судьям поручалось обращаться по этому вопросу к Уильяму де Сент-Мер-Элизу и Уильяму де Шимилю, поскольку под их контролем находилось выморочное имущество, а также к трем старшим судьям Королевского суда, Джеффри Фицпетеру, Уильяму Брюэру и Гуго Бардолфу.

Шерифам же приказывалось собрать всех рыцарей графства, имена которых, как мы знаем, были записаны в грамотах, и доставить их на встречу с юстициариями в определенное время и место. С рыцарей взяли клятву, что они отреставрируют замки и наведут порядок в поместьях ради благополучия короля добровольно и без чьей-либо протекции или поддержки.

Затем рыцарям предстояло выбрать из их числа двенадцать достойных, а если количество их мало, то недостающих из числа свободных и законопослушных граждан и создать коллегию присяжных, к которым и будут обращаться юстициарии. Сделать так надлежало во всех уголках страны. Члены коллегии, дав общую клятву, должны выбрать достойных людей, живущих в этих владениях, положение которых позволяло детально знать состояние дел. С помощью этих так называемых экспертов судьи должны оценить владения, если они превышают по стоимости обычную цену в 20 шиллингов, и возделываемые земли исходя из реально получаемого дохода и плодородия почвы. Следовало также учесть и домашний скот. Коровы и лошади оценивались в 4 шиллинга за голову, овца, дающая тонкую шерсть, в 10 пенсов, грубую в 6 пенсов, хряки и свиньи по 12 пенсов. После оценки поместья выслушивалось мнение местных жителей и работников, и согласно этому полагалось провести хозяйственные изменения, которые более всего необходимы и смогут принести пользу.

Основной целью положений этой статьи было получить гарантию, что поместья и земли будут хорошо содержаться и будут возвращены короне по окончании срока аренды в состоянии лучшем, а не более плачевном, а доходы со всего конфискованного и выморочного имущества должным образом подсчитываются и передаются королю.

Указ был доведен до сведения шерифов летом 1194 года, чтобы они смогли начать готовиться к прибытию разъездных судей. «В сентябре 1194 года судьи посетили все графства Англии, за исключением Бакингема и Бедфорда». Каждое графство было поделено на семь округов, для работы был задействован сорок один судья.

До Губерта Уолтера дошли слухи о происходившем в Восточной Англии и прилегающих графствах, но он был слишком занят, чтобы тратить на это время. Три епископа, Гилберт Рочестерский, на протяжении нескольких лет исполнявший обязанности судьи, Уильям Херефордский и Ричард Лондонский, казначей, а также три аббата: отважный Самсон из Бери-Сент-Эдмундса, Роберт из Малмсбери, аббат Хайд и Ричард Барре, архидьякон Или, служившие судьями. Три самых опытных и талантливых управленца королевства, Джеффри Фицпетер, Гуго Бардолф и Уильям Брюэр, постоянные члены Большого королевского совета, также взяли на себя эти обязанности, как и Уильям де Сент-Мер-Элиз, безусловно особенно тщательно следивший за тем, как идут дела во владениях.

Из сорока одного судьи двое исполняли обязанности шерифов в период правления Ричарда, двенадцать служили судьями, а восемь человек занимали обе должности. Ральф Арден, зять разжалованного Ранульфа Гленвилла и впавший после этого в немилость, смог вернуть расположение короля благодаря архиепископу Губерту и служил судьей в Ланкашире, Норгемптоншире и Уилтшире. За «прощение и благосклонность короля» он все еще был должен 367 фунтов 16 шиллингов 8 пенсов.

Выездная сессия прошла незадолго до Михайлова дня 1194 года и совпала с окончанием финансового года, ее результаты зафиксированы в казначейских свитках 1195 года и четко отражают повышение активности судей. Штрафы налагались за любые проступки, потому долги графств мгновенно увеличились. На землях, находящихся во владении принца Иоанна, самые крупные штрафы были назначены его сторонникам. Суммы, полученные в Линкольншире, демонстрируют, что расследования преступлений, имевших место во время еврейских погромов, велись активно и давали результаты.

Три человека из близкого окружения Иоанна предусмотрительно приготовили подношения королю, потому «с ними обошлись мягко». Ланкашир передал 20 марок, Корнуолл 20 фунтов, Девон 100 марок. Три северных графства, где к закону никогда не относились с почитанием и трепетом, последовали их примеру, хотя и выделили меньшие суммы – Камберленд 10 марок, Уэстморленд 12 марок, Нортамберленд 30 марок.

Джервейс Кентерберийский так описывает визит судей в Кентербери:

«В месяце декабре судьи, которых называют «странствующими», отправленные архиепископом Кентерберийским по всей Англии, добрались до Кентербери. Там по велению советников короля преступников по делам, находящимся в юрисдикции Королевского суда, либо оправдали, либо подвергли испытанию водой; обвиняемых по делам, находящихся в юрисдикции архиепископа, бросили в воду в Уэстгейт, туда же отправили тех, чьи дела были в юрисдикции приора или монастыря.

Рассматривалось дело Эльфгара из Холлингборна, арестованного по Кларендонским ассизам за кражу вил и прочего; был обвинен судом сотни Аихорна и четырех близлежащих деревень, водой был не принят, спасся и оказался чист. И случай Уильяма Харта, за нападения на дома и грабеж обвинен присяжными Фелеберга и четырех окрестных деревень, впоследствии оказался чист и спасен».

Джервейс завершает рассказ, хвастливо заявляя, что их «достоинство», как он называет право монахов призывать к ответу и наказывать арендаторов, было подтверждено, как и другие привилегии монахов Кентербери, «королями времен нынешних и прошедших, передавших грамоты с личной печатью».

Результатов выездной сессии, о которой пишет Джервейс, нет в казначейских свитках до 1197 года. Рассказ, озаглавленный «Наказания, назначенные Фицожье и Джеффри Сандернессом с коллегами», так Джервейс называет судей, посетивших Кентербери в 1195 году, содержит восемнадцать или девятнадцать имен смельчаков, бежавших от правосудия. В семи случаях церковная десятина беглых в половину марки (6 шиллингов 8 пенсов) была собрана коллективно с прихода. Шериф Кента отдал приказ продать в счет долга недвижимое имущество, что принесло от 4 пенсов от писца Абсалона до 19 пенсов от лавочника Элвая. В самом конце есть следующая запись: «Общая сумма долга 11 фунтов 10 шиллингов 2 пенса не была уплачена нарушителями, поскольку архиепископ заявил, что долг будет заплачен им, раз люди эти его».