– Ну что ж, я думаю, придется с ним поговорить, но скажиГерти, что я спущусь к нему минут через пять.

– А вы не навлекаете на себя неприятности, посылая повесткутакому крупному бизнесмену, не зная точно, чего от него хотите?

– Но я знаю, чего от него хочу, – возразил Мейсон. – Соединименя с лейтенантом Трэггом из уголовной полиции, хорошо, Делла?

Через минуту лейтенант Трэгг был на проводе.

– Привет, лейтенант, как дела? – начал Мейсон.

– Ну, что касается нас, то все прекрасно, – жизнерадостноотозвался Трэгг. – А как вы-то додумались на предварительном слушании датьговорить обвиняемой? Примите мои соболезнования, Мейсон.

– Да почему?

– Ну, об этом весь город говорит, и, надеюсь, выдогадываетесь, что не слишком лестно для вас.

– Ну что ж, спасибо. Знаю, что вы переживаете за меня.

– Честно говоря, да, Перри. Мы с вами друзья, несмотря на точто часто бываем по разные стороны.

– Так вот, чтобы еще больше укрепить нашу дружбу, я хочусказать вам, кто убил Коллина Дюранта.

– А я-то думал, что знаю. Да уверен, что и Гамильтон Бергерзнает, да и судья Мэдисон тоже.

– Вы хотите получить признание?

– Признание, конечно, облегчает участь. Так вы намереныпризнать ее виновной?

– Не знаю, но если вы сейчас же приедете ко мне, то я надэтим подумаю. Мне надо разделаться с одним клиентом, а потом я с удовольствиемпомогу вам.

– Чертовски мило с вашей стороны, Перри! Приеду.

– Не просто приезжайте, а приезжайте сейчас же!

– Что вы хотите сказать – сейчас же?

– Я хочу сказать – сей же час.

– Это так важно?

– Это очень важно. Приезжайте.

Адвокат повесил трубку, улыбнулся озадаченному детективу исказал:

– Иди к себе, Пол. Я позвоню, как только ты мнепонадобишься.

Он подождал, пока выйдет Дрейк, потом сказал Делле:

– Попроси, пожалуйста, Отто Олни.

Делла Стрит вышла в вестибюль и через минуту возвратилась срассерженным Олни.

– Послушайте, Мейсон, что за чертовщина – присылать мнеповестку в связи с делом об убийстве? Честно говоря, я не думаю, что этосделала Максин. И мне бы хотелось помочь ей выпутаться. Когда дело будетслушаться в Верховном суде, я постараюсь все тщательно проверить и прикинуть,смогу ли я что-нибудь для нее сделать. Естественно, я не собираюсь даватьложные показания и устраивать представление в суде низшей инстанции, чтобыподумали, что я волочусь за натурщицей. Имейте в виду, как только вы предъявитесвидетелей, которые будут давать показания в ее пользу, первое, о чем ихспросит окружной прокурор, – это наверняка видели ли они ее хоть раз раздетой.И только потому, что она натурщица.

– А вы видели ее раздетой? – спросил Мейсон.

– По-моему, да. К черту, Мейсон! Это нечестно. Моя женаочень… В наших отношениях сейчас трудный период, и она… Ну, она безумноревнива.

– Конечно, я не хотел бы быть причиной семейного разлада.

– Я рад, что вы понимаете, и я… Мой адвокат, молодойХоллистер из «Уортон, Уортон, Косгроув и Холлистер», серьезно занимался этимделом. Он хотел, чтобы я пошел в суд и заявил, что вы намеренно использовалипроцессуальные законы во вред противной стороне и многое другое в том же духе.Но я ответил ему, что это глупость, поскольку Мейсон – разумный человек и унего есть достаточные основания для подобных поступков, что я сам встречусь свами и поговорю. Я сказал, что сам выясню, чего вы хотите и есть ли возможностьвам помочь.

– А может быть, вы скажете мне, чего вы хотите?

– Я хочу знать, что могу сделать, чтобы помочь вам, и еще яхочу получить от вас письмо, освобождающее меня от присутствия в суде. Яинформирую вас, что сегодня десятичасовым самолетом улетаю в Гонолулу, и,возможно, мне придется отправиться дальше, на Восток.

Мейсон посмотрел на часы и сказал:

– Я ожидаю посетителя, мистер Олни, и постараюсь закончить свами побыстрее. Делла, застенографируй, пожалуйста, нашу беседу.

Делла взяла блокнот и карандаш.

«Письмо Отто Олни, эсквайру,

копии – судье Мэдисону и Холлистеру из „Уортон,

Уортон, Косгроув и Холлистер“.

Дорогой мистер Олни,

будучи заверенным вами, что вам ничего не известно ни оделе, ни о поддельной картине Филиппа Фети, что вы не знакомы с ГорингомГилбертом, изготовившим копию, и не знаете о существовании самой копии, а такжене имели контактов с Коллином Дюрантом, я даю вам освобождение от явки завтра всуд, где будет слушаться дело по обвинению Максин Линдсей. Я согласен отозватьповестку, направленную вам, и разрешаю покинуть юрисдикцию суда».

Надеюсь, здесь все упомянуто, Олни? Я бы хотел, чтобы выпоказали это Холлистеру.

– Я думаю, с этим все в порядке и нет нужды показывать комубы то ни было. И я хочу извиниться перед вами, мистер Мейсон, я немногопогорячился. Думаю… я, ну… придал этому слишком большое значение.

– Все в порядке, – успокоил его Мейсон. – А ты, Делла,сделай, пожалуйста, внизу приписку, под которой подпишется мистер Олни иподтвердит, что факты, упомянутые нами в письме, верны и ни один из них ему неизвестен.

Потом, немного подумав, Мейсон добавил:

– Все в порядке. Оставь место для подписи мистера Олни, авнизу напечатай: «Отто Олни». Думаю, это все. Письмо готово?

– Одну минуту, – сказала Делла Стрит, с любопытствомнаблюдая за лицом Мейсона и ожидая условного сигнала.

Адвокат с совершенно непроницаемым лицом кивнул:

– Заканчивай, Делла.

Делла перевела взгляд на Олни.

Мейсон, достав портсигар, спросил:

– Не хотите закурить, мистер Олни?

– Нет, спасибо. Я, пожалуй, поеду. У меня много дел. А мненадо еще подписать письмо. Я оставлю его у себя на всякий случай, есливозникнут проблемы по поводу моей неявки в суд.

– Да, вам придется подождать. Всего несколько минут. Выуверены, что вам не надо проконсультироваться с Холлистером?

Олни посмотрел на часы, начал что-то говорить, потомпередумал, откинулся на спинку стула и сказал:

– Нет нужды беспокоить Холлистера. Я сам управлюсь. Конечно,все это явилось для меня шоком. Я очень высоко ценю эту работу Филиппа Фети ипоручил Рэнкину приобрести что-нибудь еще, естественно за разумную цену. Яговорю вам это конфиденциально, мистер Мейсон, это не для прессы.