– Он скоро умрет, а я сгнию за решеткой. Это совсем не перспективное знакомство, сестренка.

– Я тебя презираю.

– Но я спас тебя.

Иногда она так злится на своего брата. Он является для нее самым близким человеком, ближе просто нет и быть не может. Но иногда она так же яростно его ненавидит, потому что он высказывает ее мысли вслух. А она трусливо гонит их от себя.

– Даже если тебя не выдаст твоя Вера, нас сдаст Роман.

– Нет, не сдаст. Он тогда был зол. Но как и Вера. Раз не решился тогда, не решится уже никогда. Вроде как мы чисты и счастливы, правда, сестренка?

Она пожимает плечами, но ему на телефон приходит сообщение, которое заставляет его усмехнуться. Он протягивает телефон Валерии.

«Нам нужно поговорить, Алекс. Завтра я заеду к тебе».

Сообщение от самой Веры. Валерия смотрит на него вопросительно.

– Ты недооценила Веру, сестренка. Она меня сдаст. Но перед тем, как сделать это – вдоволь насладится завтра моей беспомощностью и моими мольбами не уничтожать меня. Что ж. Я ей подыграю.

– Может, она просто хочет поговорить…

– Даже твой голос звучит не слишком уверенно. Нет, она думает, что я ей что-то объясню, и она сможет меня понять. Хотя, нет, скорее, она хочет казаться самой себе благородной. Вроде как она завтра хочет дать мне шанс, которым я не воспользуюсь, и ее кристальная идеальная душа будет чиста. Мы ведь все понимаем, что я ничего не смогу объяснить.

– Откуда ты можешь знать?

– А я ее успел хорошо изучить. Ну что ж. Хорошо, что я успел провести время с тобой. И завтра увижу ее. На самом деле все вышло не так уж плохо, правда?

Но Валерия в этом совсем не уверена.

– Останешься со мной, сестренка?

– Мне нужно ехать к Константину.

– Ах да. К ходячему мертвецу.

– Закрой свой рот, Алекс.

– Побудь со мной. У него в любом случае больше времени.

Она качает головой, оставляет все на столе и уходит, хлопнув дверью.

53

Константин выглядит плохо. Она теперь только осознает, что он выглядит болезненно. Или это просто ее воображение все утрирует? Как сказал Алекс? Константин скоро умрет. Она не может об этом не думать, хотя старается гнать от себя дурацкие мысли. Он лежит на диване, укрывшись пледом. Рядом с ним разбросаны крошки, наверное, ел печенье, которое осталось тут еще до ее отъезда. Ее квартира не была обжитой, она ведь жила с Романом. Но перед отъездом она спала здесь, на этом диване и глушила свою печаль в печенье их супермаркета внизу. Она даже не пила вино или кофе, просто запивала простой водой. Она вспоминает свое ужасное состояние, и ей не верится, что это все происходило с ней.

Она садится на край дивана и касается рукой его волос, он открывает глаза.

– Я думал, ты останешься у своего брата.

– Я же обещала, что вернусь. Как тебе здесь?

– Бедно, конечно. Но мне, наверное, нужно привыкать к бедности.

Она шутливо надувает губы, и он ей улыбается. Приподнимается на подушках, принимает сидячее положение.

– Кстати, печенье мерзкое, могла бы и оставить нечто более съедобное.

– Я удивлена, как ты вообще не отравился. Оно старше по возрасту, чем наше знакомство.

– Ты хотела меня отравить, хотя жизнь у меня и так не сахар.

– А я понимаю твою жену. Ты ужасный нытик. Я бы тоже от тебя ушла.

– Но не уйдешь. Потому что мне негде жить, и я остаюсь в твоей квартире.

Она осматривается с таким видом, словно она привела его на помойку и показывает ему язык.

– Теперь тебе не до пафоса, Константин. Привыкай.

Она сначала думает, что нужно бы что-то приготовить, но вспоминает свою неудачу с омлетом для Алекса и бросает эту затею. Берет телефон и заказывает пиццу, когда голос Константина ее прерывает и произносит с улыбкой:

– Скажи, чтобы положили больше ветчины.

Они щелкают каналы, он пытается расспрашивать ее про разговор с братом, она ловит себя на мысли, что ничего из их разговора не может ему рассказать. И ее это гнетет. Она пытается перевести разговор на другую тему. Приезжает пицца, она выходит встречать доставщика и расплачивается с ним в коридоре. У Константина раздается звонок, он берет трубку, на сей раз совершенно не стесняясь присутствия Валерии. Валерия и так понимала, что на другом конце провода его жена. А он зачем-то ставит разговор на громкую связь, и Валерия слышит каждое слово, застыв с коробкой пиццы в дверном проеме.

– Константин, ты уже вернулся? Ты знаешь, я подумала, что вела себя глупо. Я испугалась. Ты же знаешь мой скверный характер, я пыталась забыть тебя с другим, потому что мне было больно. Но ведь… я люблю тебя, Константин. И я думала над твоими словами. Давай начнем все сначала? Попробуем? Ты сможешь меня простить?

Валерия невольно заслушивается ее голосом. Черт возьми, что это за голос! Ей бы петь или читать книги, или какие-нибудь самоучители языков. Валерия бы точно выучила любой язык. Вкрадчивый тон и мягкий голос этой женщины, которую он звал своей Одри, заставили Валерию стоять как вкопанной. Она еще и ловкий манипулятор. Звучит уверенно, но мягко. Валерия с досадой думает, что она бы не могла звучать столь прекрасно. Она стоит в простых джинсах и белой майке с дурацким пятном. В руках у нее дешевая пицца, а эта Одри говорит так, что Валерия представляет ее с бокалом дорогого вина у камина загородного дома. Что за чертовщина.

– Константин?

У нее голос такой властный. Даже сама Валерия вздрогнула и ответила бы. Он тяжело вздыхает. Она слышит его вздох, и ей кажется, что вот сейчас он пожалеет, что спас ее. Потому что он потеряет свою Одри. Валерия даже зажмуривается, когда он произносит:

– У меня не получилось. Ты зря тратишь силы. В моем случае произошел сбой. Ничего не вышло.

– Почему?

– Я не знаю. Я отдал все, и ничего не вышло.

Валерия слышит, что его жена молчит. Он сам молчит. Она сама даже опасается дышать, ей кажется, что будет слишком громко. Он не может сказать ей правду. Валерия и сама понимает, как это ужасно бы прозвучало. И ей становится так грустно. Особенно грустно.

– Хорошо, Константин. Это твое решение. Я могу быть рядом с тобой это время. Мы что-нибудь придумаем.

– Что, например?

– Моя семья, ты знаешь…

– Неужели ты думаешь, что твоя семья откажется от своего влияния и богатств ради меня?

– Не ради тебя. Ради меня.

– Тебе это не нужно.

– Позволь мне самой решать, что мне нужно, я хочу быть рядом с тобой. Мы справимся и что-нибудь придумаем. Ты не должен быть один.

– Так я и не один.