Среди 681 692 человек, расстрелянных в 1937–1938 гг. по политическим мотивам, значительную долю составляют люди, уничтоженные по личному приказу Сталина и его подручных по так называемым Сталинским спискам. В 2002 г. Обществом «Мемориал» и Архивом Президента РФ в 11 томах опубликованы 383 списка, в которых содержатся фамилии 44 477 человек, из них санкцию «вождей» на осуждение по первой категории, т. е. на расстрел, получили 38 955 человек (111).

Справедливости ради следует заметить, что упрощенный порядок уничтожения личных врагов (они же и «враги народа») по спискам был изобретен не «великим вождем всех народов». Более чем на две тысячи лет его опередил римлянин Луций Корнелий Сулла (138—78 гг. до н. э.) со своими проскрипциями. В СССР «упрощенный порядок» уничтожения «врагов народа» по Сталинским спискам впервые был применен 4 октября 1936 г., через несколько дней после назначения Ежова на должность наркома внутренних дел СССР. В этот день Политбюро рассмотрело просьбу Ежова и Вышинского санкционировать осуждение 585 человек по списку, и приняло — «опросом» — следующее постановление: «Согласиться с предложением тт. Ежова и Вышинского о мерах судебной расправы с активными участниками троцкистско-зиновьевской контрреволюционной террористической организации по первому списку в количестве 585 человек». На подлиннике решения стояли подписи: «За. Каганович, Молотов, Постышев, Андреев, Ворошилов, Ежов». Решение было принято в отсутствие Сталина, который в этот момент отдыхал в Сочи.

С февраля 1937 г. началось регулярное утверждение таких списков Сталиным и его ближайшими соратниками. Следующий список, утвержденный таким образом, датирован 27 февраля 1937 г. В нем записаны фамилии 479 человек, мерой наказания для которых был определен расстрел. Потрясает простота и деловитость при «оформлении» массовых убийств сотен людей. Так 20.08.1938 г. Ежов пишет: «Товарищу Сталину. Посылаю на утверждение 4 списка лиц, подлежащих суду, на 313, на 208, на 15 жен врагов народа, на военных работников — 200 человек. Прошу санкции осудить всех к расстрелу». Резолюция вождя не вызывает сомнений в дальнейшей судьбе 736 человек — «За. 20.08. И. Ст., В. Молотов».

Списки составляла «специальная группа» в центральном аппарате НКВД на основе справок из территориальных управлений. На списках имеются подписи и визы чекистов М.П. Фриновского, В.М. Курского, С.Г. Гендина, Я.С. Агранова, М.И. Литвина, Л.Н. Вельского, В.Е. Цесарского и И.И. Шапиро. Поданным комиссии Н.М. Шверника, которая в начале 1960-х гг. расследовала преступления сталинского режима, «вопросы о мерах наказания предрешались руководящими работниками НКВД СССР, председателем Военной Коллегии Верховного Суда СССР Ульрихом и заместителем Прокурора СССР Рогинским». Все чекисты, причастные к процедуре уничтожения «врагов народа» по Сталинским спискам, уничтожены. Зам. наркома М.П. Фриновский расстрелян 3.02.1940 г., старший майор госбезопасности С.Г. Гендин — 23.02.1939 г., комиссар госбезопасности 1-го ранга Я.С. Агранов — 1.08.1938 г., комиссар госбезопасности 2-го ранга Л.Н. Вельский — 16.10.1941 г., старший майор госбезопасности В.Е. Цесарский — 21.01.1940 г., старший майор госбезопасности И.И. Шапиро — 5.02.1940 г. Комиссары госбезопасности 3-го ранга В.М. Курский и М.И. Литвин застрелились.

Заместитель Генерального прокурора СССР (Вышинского) Г.К. Рогинский «за создание контрреволюционной организации в прокуратуре СССР» в 1940 г. получил 15 лет лагерей и умер в местах заключения. «Рогинский, как отмечалось в справке комиссии ЦК, — благодаря своей беспринципности использовался бывшим вражеским руководством НКВД в необоснованном массовом избиении партийного и советского актива. Рогинский давал санкции на аресты по простым, ничего не говорящим справкам НКВД, не проверяя дела по существу. Он по требованию НКВД давал санкции по телефону из квартиры и даже из дома отдыха». «Отговорилось далее в справке, — разлагал и развращал аппарат, устранял его от надзора за следствием, запрещал военным прокурорам, участвующим в выездных сессиях, снимать сомнительные дела на доследование или для направления в другие суды. Военным прокурорам, выезжавшим на места, запрещалось вмешиваться в следствие и осуществлять права прокурора». (Шапиро, Вельский, Гендин и Рогинский реабилитированы.)

В подписании списков принимали участие только те члены Политбюро, которые были наиболее приближены к Сталину. На списках нет автографов Калинина, Андреева, Чубаря, в то время как подпись Жданова, кандидата в члены Политбюро, встречается очень часто. Молотовым завизировано 372 списка. Собственноручные резолюции «за» и подписи Сталина сохранились на 357 списках, Каганович подписал 188, Ворошилов — 185, Жданов — 176, Микоян — 8, а вскоре расстрелянный Косиор — 5 списков. На 8 списках стоит подпись Ежова, который подписывал их не как нарком внутренних дел, а как секретарь ЦК, хотя он почти всегда присутствовал при утверждении списков. Рекорд в деле уничтожения «врагов народа» «великий вождь и учитель» Иосиф Сталин и его подручный Вячеслав Молотов поставили 12 декабря 1938 г., когда за один присест подписали сразу несколько списков и отправили на смерть 3167 человек. Именно Сталин и его подручные вынесли приговор каждому из них. Военная коллегия была лишь техническим оформителем этих заранее вынесенных приговоров.

Осуждение по спискам продолжалось и после 1938 г., хотя с приходом Л.П. Берии на пост главы НКВД СССР масштабы репрессий сократились. (За 1939 г. по обвинению в контрреволюционных преступлениях были осуждены к высшей мере наказания «всего» 2600, а за 1940 г. — 1600 человек.) Сталинские списки с этого времени стали утверждать постановлениями Политбюро. Принятое 16 февраля 1939 г. по записке Берии и Вышинского постановление Политбюро за № П68/112-оп гласило: «Дела активных врагов партии и Советской власти, входящих в руководящий состав контрреволюционной правотроцкистской, заговорщической и шпионской организации, в количестве 469 человек — передать на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда СССР с применением Закона от 1 декабря 1934 г.». Из них расстреляны 413 человек. Решением от 8 апреля 1939 г. за № П1/217-оп, принятым также на основании записки Берии и Вышинского, Политбюро постановило «дела активных участников контрреволюционной правотроцкистской, заговорщической организации» (всего 931 человек) передать Военной коллегии Верховного суда для рассмотрения в соответствии с Законом от 01.12.1934 г., причем в отношении 198 руководящих участников применить высшую меру наказания — расстрел, а остальных 733 человек приговорить к заключению в лагерь «на срок не менее 15 лет каждого».

Решением Политбюро от 17 января 1940 г. (№ П11/208-оп) на основании списка, представленного Берией Сталину, «осуждено» несколько сотен человек. В сопроводительной записке (№ 265/6) говорилось об окончании следствия в отношении арестованных «врагов ВКП(б) и Советской власти, активных участников контрреволюционной, правотроцкистской заговорщической и шпионской организации в количестве 457 человек» и о том, что НКВД считает необходимым передать их дела в Верховную коллегию для рассмотрения в порядке Закона от 01.12.1934, причем 346 человек следует приговорить к ВМН, а 111 — на сроки не менее 15 лет. «Просим Вашей санкции», — завершал записку Берия. В прилагаемом списке среди 346 человек, подлежащих расстрелу, были Исаак Бабель, Михаил Кольцов, Надежда Михайловна Бухарина-Лукина, Всеволод Мейерхольд. Большую часть списка заняли имена чекистов-«ежовцев» и членов их семей, включая Ежова и Фриновского с женой и сыном. Предложение Берии было принято без изменений.