– Я решил, – коротко ответил Рёрех.

Игорь задумался. Если княжич не пойдёт с Игорем в Киев, это не так уж плохо. Можно сказать, что он остался охранять порог. И никто не станет спорить, когда Игорь будет рассказывать Олегу о победе над степняками. Так что Игорю так даже лучше. Однако Рёрех – родич. Вдобавок ничего не знает о том, как воюют здесь, на юге. Надо его вразумить.

– Всё же подумай. Даже если боги тебе улыбнутся и ты догонишь степняков, что ты тогда сделаешь? Их больше сотни, а вас сорок шесть.

– Сорок шесть варягов, – уточнил Рёрех. – И если ты поможешь, я не откажусь.

– Я нужен в Киеве, – отрезал Игорь. – Искать двумя сотнями одного, да ещё без надежды найти – это глупость.

– Он – мой дружинник.

– Как знаешь, – повторил Игорь.

Пусть делает, что хочет. Воевать брат умеет. Вон как удачно степнякам со спины зашёл. Может, и не убьют его вороги.

* * *

Лодьи Игоря ушли вверх по течению. Второй насад они оставили у порогов. Более не нужен.

А вот Рёреху он пригодился. Именно на нём он с дружиной вернулся на берег, оставив рядом с одним из островков лодью, которую Прастен успел подогнать к порогам…

Корабль – это важно. Рисковать им нельзя.

Рёрех понимал: по-своему Игорь прав. Четырьмя десятками не особо повоюешь. Дома – запросто. Сорок варягов стоят сотни врагов. Не здесь.

Однако бросить Варта Рёрех не мог. У Игоря своя правда, у них – своя.

Игорь – тоже варяг, но он вырос здесь, на юге. Наверное, это юг его и испортил. Научил считать не по чести, а по выгоде.

Князь Олег – другой.

Но Олега здесь нет, и рассчитывать Рёрех может только на себя. И на своих воинов.

Княжич вздохнул и махнул рукой Прастену. Надо посовещаться…

* * *

– Ты ударил моего человека. Сломал ему нос.

Тот самый старый ромей сообщил это без пафоса. Просто констатируя факт. И – на словенском, что характерно.

Со стариком пришли ещё двое. Силовая поддержка?

– Хочешь получить компенсацию за раба? – на ромейском поинтересовался Сергей, поднимаясь.

Вставший рядом Машег хищно улыбнулся…

По поводу своего пленения Анфим не очень беспокоился. Худшее уже позади: потерянных товаров не вернуть. А с дикарями можно договориться. Если что – фемный стратиг поможет. Он с пацинаками[14] уже давно переговоры ведёт. Хочет стравить их с мисянами[15] кесаря Симеона.

Анфим был опытным торговцем. Он спокойно переносил потери и никогда не упускал возможности получить прибыль. Вот и сейчас Анфим собирался извлечь прибыль из мальчишек-варваров, что стояли перед ним. Таких учат убивать сызмала. И они всегда готовы к бою. И к смерти. Так что их задиристость неудивительна. Удивительно другое: мальчишка-скиф произнёс эту фразу с отменным столичным выговором. У самого Анфима был такой же. Но Анфим родился в Константинополе, получил неплохое образование и прожил в столице империи полжизни, прежде чем его семья переехала в провинцию.

Анфим был озадачен, однако виду не подал.

– Он не раб. Слуга на жалованьи. Но о компенсации речи нет. Мой слуга повёл себя грубо и наказан тобой по справедливости. Я же хочу предложить тебе дружбу.

Минуту назад Анфим собирался сказать другое. Предложить обоим мальчишкам службу. Пообещать выкупить взамен на клятву верности. По его разумению, они должны были согласиться. Служить ему всяко лучше, чем быть рабами у пацинаков. Да и не живут в рабах такие, как эти двое. Мальчишки были бы очень полезным приобретением. Варвары верны и храбры. Не зря сам василевс набирает из них свою гвардию.

Однако услышав столичный выговор, Анфим передумал. Из этого парня вряд ли получится слуга. У него уже сейчас взгляд архонта. И второй тоже не из простых варваров. Белый хузарин. Наверняка из знатной семьи. Такие долгов не забывают и возвращают сторицей.

– Друзья – это хорошо, – кивнул Сергей. – В трудном положении особенно. Я принимаю твою дружбу.

Машег не сказал ничего. Он не верил ромею. Отец говорил: ромеи хитрые, как лисы, злопамятные, как барсуки, и скользкие, как лягушки.

Правда, говорил он о единоверцах, которые приходили в Хузарию из империи. Но эти, христиане, наверняка не лучше.

– Присядем, – предложил Анфим.

Мальчишка рассудителен, как умудрённый жизнью муж. Анфим понял, что не ошибся. Наверняка отец паренька – не последний человек среди варваров.

– Мы в плену, – огласил ромей очевидное. – И нам отсюда не убежать.

Машег презрительно фыркнул. Сергей никак не отреагировал. Ждал продолжения.

– Они нас не убили, потому что хотят продать, – сказал ромей.

– Или принести в жертву своим богам, – выдвинул встречную версию Сергей.

– Может, и так. Зачем тогда они расспрашивали меня, насколько я богат?

– А ты богат? – вмешался Машег.

– Не настолько, как хотелось бы, но достаточно, чтобы заплатить за себя цену десятка молодых рабов. За себя и за вас.

– Зачем тебе за нас платить? – спросил Сергей.

Он знал таких, как этот Анфим. И относился к ним с уважением. Купцу в этом мире требуется не меньше отваги, чем дружиннику. Пожалуй, даже больше, ведь рядом с дружинниками его товарищи, за ним – князь или воевода, а купец вроде бы сам по себе. Его риски – это только его риски. Так что хороший купец не гонится за сиюминутной прибылью. Он мыслит перспективно. Вот как этот Анфим.

– Сейчас ты молод, друг мой Варт. Но уже сейчас лучше быть твоим другом, чем врагом. А когда ты вырастешь и войдёшь в силу, твоя дружба может стать дороже всех моих богатств.

– Я на это надеюсь, – пробормотал Сергей, глядя за спину купца.

Там происходило что-то непонятное. Подвижную секцию их загона опять оттаскивали в сторону. Хотя с кормёжкой уже давно закончили и котлы унесли.

– Я принимаю твою дружбу, – повторил он, глядя, как три всадника въезжают внутрь и пленники шустро убираются с их пути.

– Как думаешь, это за тобой? – спросил он, повернувшись к Машегу, который тоже не сводил с всадников насторожённого взгляда.

– Или за ним, – хузарин кивнул на ромея.

Оба ошиблись.

– Ты. – Конец плети указал за Сергея. – За мной.

Сказано было по-словенски.

Сергей спорить не стал. Не тот случай.

Шатёр. В шатре – копчёный. Похоже, из младших ханов. Молодой. Рожа спесивая, три волосины вместо бороды, на пальцах – перстни. Один – функциональный. Для стрельбы. Типичный печенег из младших вождей. Не укладывалась в образ только одна деталь. Рядом с ханом на отдельном войлоке – сабля. За неё взгляд Сергея зацепился сразу. Уж больно она не сочеталась ни с убранством шатра, ни с имиджем хана. Вон лук в налуче висит. Дорогой. И ещё один. Не дешевле. А вот другая сабля, с камнем на оголовье, в шитых бисером ножнах. По ней сразу видно – оружие вождя.