— Но ведь каждый говорит по-эленийски, — удивилсяКелтэн.

— Да, в Эозии, но не в Тамульской Империи. Миртаи какраз оттуда, поэтому у нее такое странное имя. Даже я ее боюсь, а я говорю такоеоб очень немногих людях.

— И не только эта великанша, — продолжилКьюрик. — Ведь все горожане знают своих соседей и всех кто живетпоблизости, так что если у кого что-нибудь плохое на уме, то это становитсяизвестно. А народ теперь предан королеве и сам присмотрит за кем нужно. К томуже Платим расстарался и переловил в городе всех, кто вызвал хоть небольшиеподозрения.

— У Энниаса много тайных приспешников в Симмуре, —беспокойно сказал Спархок.

— Было, милорд, — поправил Кьюрик. — Импреподали несколько хороших уроков, и если в Симмуре и остался кто-то, кто нелюбит королеву, то ему приходится сильно скрывать это чувство. А теперь, несоизволите ли вы меня накормить — я голоден.

В день похорон Архипрелата, как и полагается, пышных ипомпезных, колокола в многочисленных храмах не переставая звонили с утра довечера. В Базилике дымились кадильницы с фимиамом и звучали псалмы и гимны надревне-эленийском, который мало кто из присутствовавших понимал.Священнослужители сменили обыденные черные рясы на торжественные одежды, и их толпапоходила на пестрый цветник. На патриархах были малиновые мантии,первосвященники явились в цветах своих королевств, к тому же еще каждый издевятнадцати монашеских орденов имел свой цвет, и каждый цвет имел своезначение. Все это многообразие оттенков переполняло передний неф Базилики,напоминая больше деревенскую камморийскую ярмарку, чем похороны. Огромноеколичество монахов и священников, собранных, чтобы исполнить древние ритуалы,бестолково суетились и нервничали. Один старый монах, в чью обязанность входилотрижды обойти похоронные дроги Кливониса с тяжелой серебряной солонкой наподушечке из черного бархата в руках, так разволновался, что его сердце невыдержало и остановилось, так что пришлось срочно заменять его другим. Егоместо занял молодой послушник. На глаза его навернулись слезы благодарности —он удостоился чести выполнить то, что, возможно, приходится делать лишь одинраз в поколение.

Бесконечно тянущаяся церемония похорон сопровождаласьмонотонным жужжанием тысяч голосов молящихся. Они то вставали, то преклоняликолена, то снова опускались на скамьи, в большинстве своем не понимая смыславсего этого.

Первосвященник Энниас сидел у самого бархатного шнура, чторазделял патриархов, расположившихся с северной стороны огромного нефа, ипрочих смертных, окруженный кучкой своих приближенных. Спархоку не удалосьпротолкаться к нему поближе, и он вместе со своими друзьями, расположился прямонапротив, в южной галерее, откуда мог изводить посеревшего от волнения Энниасанеотступным взглядом. Пока все шло без помех — честные патриархи были надежноукрыты в пандионском замке, а шестеро преданных первосвященнику, вернее — егоденьгам, сидели под стражей. Энниас, взбешенный крушением всех его планов,постоянно писал патриарху Кумби записки, которые доставляли несколько юныхпажей. В ответ на каждую записку, посланную первосвященником Макове, Спархокотправлял свою — Долманту. В этом соревновании у Спархока было некотороепреимущество, так как Энниасу каждое послание приходилось писать, а он простонабрасывал на листок какие-то незначащие каракули, сворачивал его в трубочку иотправлял Долманту, который с немалым удивлением согласился на эту проделку.

Келтэн проскользнул на место рядом с Тиниеном, накарябалчто-то на обрывке бумаги и передал записку Спархоку. Послание содержало в себеследующее: «Преятное известие — есчо пять пропадших патриархов прешло к варотамзамка с полчиса назад. Они услыхали, што мы защищаим наших друзей и папрасилипомощи. Удачтно, правда?»

Спархок усмехнулся — дела с грамотностью у Келтэна обстоялиеще хуже, чем опасался Вэнион. Он показал записку Телэну.

— Как теперь будут обстоять наши дела? — прошепталон.

Телэн прищурился.

— Число голосующих становится меньше на одного. Мыубрали шесть энниасовых голосов и добавили пять наших. У нас — пятьдесятдевять, ну и еще эти девятеро, которые ни рыба ни мясо. Всего сто двадцать. Дляпобеды на выборах нужно семьдесят два голоса, так что если даже он сможеткупить еще девять голосов, это ему не поможет. С ними у него будет шестьдесятвосемь — нехватка в четыре голоса.

— Понятно, — произнес Спархок. Потом на оборотезаписки Келтэна записал все эти числа и добавил пару предложений от себя:«Полагаю, что мы можем прекратить наши переговоры с нейтральными патриархами —теперь они нам не нужны». Он протянул записку Телэну: — Отнесите это Долманту,а я, пока ты будешь в пути, изображу на лице подходящую случаю ухмылку.

— Только, пожалуйста, позлее и посамодовольнее.

— Сделаю все в лучшем виде, — Спархок взял ещеклочок бумаги и написал весточку для остальных своих друзей.

Бегающий взгляд первосвященника пересекся со взглядаминескольких улыбающихся рыцарей Храма, смотрящих на него через неф Базилики. Еголицо помрачнело и он принялся нервно грызть ноги.

Похоронная церемония близилась к завершению. Люди,собравшиеся в нефе поднялись со скамей и цепочкой двинулись к месту погребения— в склеп, расположенный под Базиликой. Спархок подозвал Телэна и подошел кКелтэну.

— Где тебя научили такому правописанию? — дляначала поинтересовался он.

— Правописание — это такая штука, о которой не должензаботиться ни один уважающий себя воин, — радостно сообщил Келтэн,осторожно оглядываясь по сторонам. Уверившись, что никто их не услышит, онпрошептал: — Интересно, где же Воргун?

— Понятия не имею. Может быть, они не смогли урезонитьего, ведь когда Его величество выпивши, ему море по колено.

— Надо придумать какой-нибудь другой план, Спархок. Кактолько покончат с похоронами Кливониса, Курия тут же соберется на новоезаседание.

— У нас достаточно голосов, чтобы не дать Энниасу статьновым Архипрелатом.

— Да, и ему понадобится понаблюдать лишь за паройголосований, чтобы это дошло до него. Он задергается и начнет совершатьнеобдуманные поступки. Вот тут-то мы сможем заработать еще большее числоголосов, — Келтэн взглянул на тяжелые дубовые перила, идущие вдольлестницы в склеп. — Может быть, нам устроить небольшой пожар в Базилике?

— Ты в своем уме?

— Но из-за этого произойдет задержка, Спархок, а намона сейчас очень требуется.

— Вряд ли нам стоит заходить так далеко. Давай-ка лучшесейчас будем хорошенько приглядывать за этими пятью патриархами. Телэн, какбудут обстоять дела без этих пяти голосов?