— Я был в этом уверен, — благочестиво улыбнулсядемосский патриарх и подмигнул Келтэну.

— О, боги… — вздохнула Сефрения. — Интересно, вовсем мире найдется хоть один честный элениец? И ты тоже, Долмант…

— Но я ведь ни на что не давал согласия,матушка, — с преувеличенным негодованием оскорбился Долмант. — Мы простообсуждаем различные планы действий, не правда ли, Келтэн?

— Несомненно, ваша светлость. Это все лишь фантазии.Никто из нас всерьез и подумать о таком не смел бы.

— Он говорит точно то, что я думаю! — воскликнулДолмант. — Так что, Сефрения, успокойся и перестань подозревать в каждомэленийце лгуна.

— Ты был таким славным в бытность свою маленькимпандионским послушником, Долмант, — мягко проговорила Сефрения.

Все ошеломленно уставились на патриарха Демоса.

— О, дорогой, — Сефрения ласково улыбнулась, вглазах ее плясали веселые огоньки. — Наверно, мне не стоило этогоговорить?

— Да, пожалуй, матушка, — с болью в голосепроизнес он.

— Я другого мнения на этот счет. Ты уж больно сталумничать в последнее время, и я должна была, как наставница и друг, немногообуздать тебя.

Долмант в растерянности постучал пальцем по столу.

— Надеюсь, вы не будете неосмотрительнораспространяться об этом?

— Целый табун диких степных лошадей не сможет вытащитьиз нас ни слова, — заверил его Эмбан.

— И как, вы были хорошим пандионцем, вашасветлость? — с уважением спросил Келтэн.

— Он был лучшим, Келтэн, — гордо ответилаСефрения. — Он мог бы посоперничать даже с твоим отцом, Спархок. Все былиопечалены, когда церковь предопределила ему другую судьбу. Мы потеряли оченьхорошего пандионца, когда он принял монашеские обеты.

Долмант все еще с некоторым недоверием продолжал оглядыватьсвоих друзей.

— Я думал, что это сокрыто навсегда, — вздохнулон. — Я не ожидал, Сефрения, что ты так выдашь меня.

— Мне кажется, что в этом нет ничего постыдного, вашасветлость, — сказал Вэнион.

— Но это может грозить некоторыми политическиминеудобствами, так что храните то, что узнали в тайне.

— Не беспокойся, Долмант, — успокоил егоЭмбан. — Я послежу за твоими друзьями здесь. И как только заподозрю, чтокто-то из них недостаточно крепко держит язык за зубами — сразу прикажуотправить его в монастырь Земба, в нижней Каммории, где вся братия приняла обетмолчания.

— Ну что ж, начнем, — сказал Вэнион. — Намнужно собрать дружественных патриархов, а ты, Келтэн, займись-ка тем, что самже и предлагал — подделкой имен в бумагах. И не забудь, имена, которые тывпишешь, должны быть написаны почерком графа Лэндийского. Возьми-ка, пожалуй,себе в помощь Спархока.

— Да я и сам справлюсь, милорд.

— Нет, — покачал головой Вэнион. — Нет, я такне думаю. Я еще помню, каково было раньше твое правописание.

— Что, плохо? — поинтересовался Дареллон.

— Ужасно, мой друг. Просто отвратительно. Однажды оннаписал слово из шести букв, умудрившись сделать в нем шесть ошибок.

— Но надо быть все же более снисходительным. Некоторыеслова и правда трудны в написании, Вэнион.

— Что, и его собственное имя?

— Вы не имеете права делать этого! — визгливопротестовал кардошский патриарх, когда Келтэн и Спархок выволакивали его издома несколькими днями позже. — Вы не можете арестовать патриарха церкви,пока идут заседания Курии.

— Но Курия сейчас не заседает, ваша светлость, —напомнил ему Спархок. — Вспомните — перерыв на время траура по случаюкончины Архипрелата.

— Я не могу быть судим гражданской властью. Я требую,чтобы вы представили ваши обвинения церковному трибуналу!

— Уведите его отсюда, — коротко приказал Спархоксэру Перрейну.

Патриарха Кардоша вытащили из комнаты.

— Ну, а мы чего ради задерживаемся? — спросилКелтэн.

— По двум причинам. Наш пленник, кажется, не слишкомудивлен всеми этими обвинениями. Похоже, лорд Лэнда опустил несколько имен,составляя список.

— Все может быть. А что за вторая причина?

— Надо отправить послание Энниасу. Он же знает, что мыне смеем тронуть его, пока он в Базилике?

— Да.

— Что ж, значит, местом его заключения и будетБазилика, ведь он не может никуда оттуда выйти. Мы еще в долгу перед ним заотравленную пищу.

— И как ты собираешься это сделать?

— А ты вот смотри и делай, что я скажу.

— А я разве так не делаю всегда?

Они вышли из роскошного дома патриарха, построенного, какбыл уверен Спархок, на деньги, украденные Энниасом у эленийской короны.

— Мы обдумали ваше требование по поводу слушания вашегодела церковным трибуналом, ваша светлость. Нам показалось, что это предложениезаслуживает внимания, — Спархок принялся перебирать пачку указов о взятиипод стражу.

— Я полагаю, вы доставите меня в Базилику? —спросил патриарх.

— Хм, — отсутствующим тоном произнес Спархок,делая вид, что читает один из документов.

— Я спросил — вы собираетесь отвезти меня в Базилику ипредставить там ваши абсурдные обвинения?

— Вряд ли, ваша светлость. Это было бы крайненеудобно, — Спархок вынул бумагу на арест первосвященника Энниаса ипоказал ее Келтэну.

— Да, кажется, та самая, — сказал тот. — Этотот, кто нам нужен.

Спархок свернул бумагу в трубку и задумчиво постучал себя пощеке.