состоянием владеет этот мерзавец. Ах, отчего я не приказал своим людям прибить его еще летом, тогда в Кисловодске, когда Евгения связалась с ним.

— Да про кого вы говорите, батюшка?! Я не понимаю, кому вы все проиграли и при чем здесь Красовская? — нервным голосом спросила Ольга.

— Измайлову! Этому наглецу, Кириллу Григорьевичу, который теперь ее любовник, моей Женечки! Он разорил меня…

— Кому? — пролепетала Оля, холодея.

Они оба замолчали, и каждый думал о своем. Перед глазами Оленьки пронеслись все летние воспоминания о знакомстве с Кириллом, все перипетии их непростых взаимоотношений. Ее последний дерзкий отказ ему. Отчего-то Ольга чувствовала, что нынче Кирилл оказался за одним столом с ее отцом не просто так. Вся сегодняшняя ситуация очень походила на некий план мести, ведь в прошлый раз Измайлов обещал ей, что она еще пожалеет о том, что отказала ему. И, видимо, сейчас это время настало. И тут ее осенила мысль, как спасти их плачевное положение.

— Когда мы должны освободить этот дворец? — спросила она тихо.

— Завтра, наверное…

— Возможно, не все еще потеряно, батюшка, — воскликнула Оленька. — Завтра же поутру я поеду к капитану Измайлову, поговорю с ним.

— Нет! Не смей! Я запрещаю тебе говорить с этим мальчишкой!

— Батюшка, послушайте, это наш последний шанс, — твердо заявила Ольга. — Летом Измайлов делал мне предложение, и в его глазах тогда я явственно видела любовь. Возможно, он до сих пор любит меня. Я попытаюсь его уговорить и вернуть вам хотя бы часть состояния.

— В обмен на что? — глухо произнес Трубецкой.

— Если я ему все еще нужна, соглашусь венчаться с ним, но с условием, что он отдаст вам хоть что-то обратно. Если любит меня, он согласится, я думаю.

— Ольга Николаевна, не смейте! — воскликнул в ярости Трубецкой. — Я запрещаю тебе! Не позволю, чтобы моя дочь связала свою жизнь с этим нищим выскочкой-гвардейцем! Это позор!

— Сейчас он имеет чин капитана, насколько мне известно. Эта военная должность будет даже повыше вашей теперешней. И он уже не нищий, батюшка! Как раз мы оказались теперь на дне, благодаря вашим стараниям. Я помню о великодушии Кирилла Григорьевича, он может смилостивиться над нами! — сказала уверенно Оленька. — Решено! Завтра же поутру я поеду к нему.

— Нет, я запрещаю тебе! — процедил Николай Николаевич.

Ему была отвратительна одна только мысль о том, что любимая дочь поедет унижаться перед этим хлыщом за его грехи.

Оленька осторожно взяла лицо отца в свои ладони и, с любовью глядя ему в глаза, проникновенно произнесла:

— Вы всегда оберегали меня от всех невзгод, батюшка. Просто сейчас вы сильно запутались. Эта ведьма Красовская загнала вас в беду, я понимаю. Но я помогу вам. Я сделаю все, что в моих силах.

— Но доченька, я не хочу, чтобы ты ради меня пожертвовала собой, не надо.

— Батюшка, я очень люблю вас. Неужели вы думаете, что ваши страдания мне безразличны? Нет. Я все решила, не отговаривайте меня.

— Я знаю этот твой взгляд, Оля, — сказал Трубецкой, вздыхая. — Ты не отступишься от своей идеи…

— Дайте мне слово, что более не будете пытаться покончить с собой. Ибо я этого не переживу.

— Не буду, доченька, а теперь дай я обниму тебя.

Он протянул руки, и девушка с облегчением упала к нему на грудь, осыпая лицо отца ласковыми поцелуями.

Глава XXII. Маска

Утром двадцать третьего ноября, Кирилл с самого утра работал в кабинете. Встав еще с рассветом в гнетущем подавленном настроении, он быстро ополоснул холодной водой лицо, оделся и устремился в кабинет, решив заняться неотложными бумагами.

Сейчас братья Измайловы обитали в помпезном дворце дяди на Садовой улице. С ними же жила их младшая сестра Елизавета. Именно Иван Михайлович Измайлов, их дядюшка по отцу, настоял, чтобы молодые люди переехали по осени в его особняк. Старик граф был сильно болен и почти не вставал с постели. Не имея детей, Иван Михайлович и ранее опекал детей младшего рано умершего брата.

Вот уже почти месяц из-за немощи старика Кирилл занимался всеми делами дяди касательно его поместий, разных предприятий и другого имущества. Александр, получив должность личного флигель-адъютанта цесаревича, постоянно пропадал в Зимнем и потому не мог помогать ему.

Сегодняшним утром Кириллу надо было разобрать почту, написать необходимые ответы и просмотреть намеченный план ремонта одной из лесопилок до послеобеденной встречи с одним из управляющих дяди. Однако уже на втором письме внимание молодого человека рассеялось, и мысли стали метаться по хаотичным воспоминаниям вчерашнего вечера.

Он отчетливо вспомнил все подробности вчерашнего решающего выигрыша, дикие глаза Трубецкого и черное чувство удовлетворения, которые поднялось в душе. Теперь эта надменная своенравная девица будет нуждаться, и спеси у нее поубавится.

Чувства Николая Николаевича так же не заботили Кирилла. Он знал, что этот напыщенный сенатор еще два года назад унизил его брата, отказав ему в просьбе отдать за него свою старшую дочь Ирину. Все в столице знали, что Ирину Николаевну, словно дорогую породистую лошадь, продали этому развратному хлыщу Кудашеву, который, как рассказал на днях его брат, даже не гнушался поднимать руку на жену.

Все эти месяцы Кирилл думал об Ольге. Иногда от своих сослуживцев по полку он слышал разговоры о ней, о ее невозможной холодности и о чарах-прелестях, которые сводили с ума многих мужчин. Она была одной из самых ярких среди красавиц Петербурга и одной из самых надменных и неприступных. Не раз Измайлов слышал весьма комичные, а иногда и трагичнее рассказы о неудачливых поклонниках этой Северной Сирены, так называли гордую Ольгу Трубецкую. Он понимал, что отомстить ей за его унижение будет не так просто. Вскоре в его мстительной душе возник план, как завоевать непокорную прелестницу. Он жаждал доказать ей, что судьба изменчива и сегодняшний богач вполне мог стать завтра нищим.

Зная, что Николай Николаевич Трубецкой заядлый игрок в карты, Кирилл услышал, что князь Орлов содержит в своем загородном имении нечто вроде игорного клуба, где часто бывают высокопоставленные дворяне, в том числе и сенатор Трубецкой. Быстро подружившись с князем Орловым, вчера Измайлов наконец смог осуществить свой план мести.

Теперь, когда Трубецкие были разорены, Кирилл должен был наконец почувствовать облегчение и радость от всего этого. Теперь жизнь этой надменной девчонки станет гораздо труднее и беднее. Он