– Он русский? – прочитав имя и фамилию, спросил комендант.

– По отцу, мать – финка.

– Поехали, опоздаем! – поторопил лейтенант.

Автобус мягко тронулся с места и через четверть часа остановился на Литейном у главного входа. Сопровождающий взялся отнести вещмешки в комнату переводчиков, а Костя отправился сдавать оружие.

– Складывай на стол и бегом в Ленинскую комнату! – поторопил начальник арсенала.

Странно и непонятно, срочный вызов предполагает встречу с начальством, а зал используется для партсобраний. Когда он вошел, у трибуны уже стоял неизвестный майор и деловито раскладывал бумаги. За столом президиума – сплошь чужаки, а начальник управления скромно сидит среди милиционеров и пограничников. Ленинская комната – битком, на составленных рядами стульях более сотни человек! Костя тихохонько устроился на ближайшем свободном месте и шепотом спросил соседа:

– Кто на трибуне и по какому поводу?

– Корниенко, начальник третьего отдела НКВД[47], с комиссией. Будут подводить итоги нашей работы.

– Из Москвы?

– Не тупи, а слушай.

Речь майора началась с восхваления мудрой политики партии и правительства под руководством гениального вождя товарища Сталина. Стандартная преамбула закончилась призывом «верно служить» во благо и во имя с горячими аплодисментами зала. Далее последовало разглагольствование о спецотрядах с боевым опытом и перечисление особо удачных операций.

Костя ожидал услышать анализ проведенных операций, вместо этого в уши вливали жвачку о роли партии с поименной похвалой начальства городского управления. Неужели ради этой херни его спешно доставили самолетом? Выступление завершилось очередным реверансом в адрес Всесоюзной коммунистической партии большевиков и бурными аплодисментами зала. Вроде все?

Ан нет, еще один московский начальник встал перед столом и приступил к награждению отличившихся бойцов. Вызванным по первому списку вручили именные часы, счастливчики из второго списка получили санаторные путевки в Крым. Зал яростно аплодировал и завидовал. Цена хороших карманных часов начинается от двухсот рублей, что достаточно дорого, зато путевку в Крым не купишь ни за какие деньги.

Награждение по третьему списку проходило под восторженное «ура», ибо вручались лакированные шкатулки с пистолетами Коровина. Сейчас именное оружие считается наивысшей похвалой, а имена награжденных сотрудников вносят в особую книгу Почета. Когда секретарь объявил: «Младший лейтенант Мишутин Константин», Костя остался сидеть на месте и спохватился после повтора. Смутившись собственной невнимательности, покраснел, а поднявшись на сцену, начал извиняться. Некто со звездами политработника на рукаве вручил коробочку с пистолетом и развернул лицом к залу:

– Товарищи, перед вами – герой, лично уничтоживший шесть групп белофинских снайперов!

Зал бурно зааплодировал, а политработник продолжил:

– Во время схватки враг выстрелил Мишутину в сердце, но пуля угодила в наградные часы!

Эмоциональный всплеск зала дополнился разноголосицей требований восстановить потерю.

– Согласен! Пусть будет по-вашему! Держи с двойной крышкой! – И он показал залу карманные часы.

Возвращаясь на место, Костя одновременно радовался и сердился. Мизансцена с часами выглядела отработанной заготовкой с расчетом поднять в глазах присутствующих авторитет центральной власти. Дурь беспросветная, корпус часов не остановит пулю, но зал поверил! Убрав часы в карман, он открыл лакированную коробочку и охнул. Красота! Резные деревянные щечки, с одной стороны их украшала дарственная надпись, с другой – вставлен эмалевый знак НКВД.

Украшение вторично, ему вручили новинку, автоматический пистолет Воеводина образца тридцать девятого года! Патрон 7,62 × 25 мм «ТТ» обеспечивает двухсотметровую дальность выстрела – это раз. Защелка под большим пальцем выбрасывает магазин, что упрощает перезарядку в боевых условиях – это два. Обойма на восемнадцать патронов позволяет уверенно стрелять очередями – это три. Шикарный подарок изготовлен на Ижевском оружейном заводе, известном высоким качеством изготавливаемого оружия, – это четыре.

Пистолет «ТК» тоже неплох, созданный как спортивное оружие под боевой патрон, он отличается точным боем. Затем милиция приняла его на вооружение, а перед финской войной им заинтересовалась армия. Тем не менее «ТК» хорош для улицы или закрытого помещения, а «ПВ» поможет в любых условиях. Костя достал из гнезда для ПББС[48] инструкцию: «Предназначен для маскировки стрелка за счет искажения звукового поля и отсутствия пламени при выстреле». Намек или случайность?

* * *

Увлекшись изучением пистолета, Костя проморгал начало очередного выступления и спохватился от неестественной тишины. Некто в форме майора НКВД размеренным шагом подошел к краю сцены и начал зачитывать имена. Услышав свою фамилию, Костя обратился к соседу:

– Что это значит?

– Не знаю, сейчас скажут, – отмахнулся тот.

Закончив перечисление, майор приказал:

– Командирам групп остаться, остальным – двухсуточный отдых.

Немного поколебавшись, Костя причислил себя к командирам и остался на месте. Дождавшись выхода «остальных», майор пересчитал «избранных» и жестом приказал пересесть на первый ряд:

– На ваши группы возлагается обязанность охранять операторов, даже ценой собственной жизни!

Тишина в зале стала по-настоящему звонкой, а майор засунул список в карман бриджей и усмехнулся:

– Оружие и боевое задание получите через два дня. Свободны! Можете идти пить водку!

– Далась ему эта водка! – чуть слышно прошептал Костя и спешно покинул Ленинскую комнату.

Первым делом необходимо сдать трофейные документы, по нынешним правилам даже солдатский билет считается секретным. Начальник контрразведки оказался на месте, но секретарь не пустил:

– Занят, тебе чего?

– Надо сдать трофейные документы.

Вместо ответа тот хлопнул ладошкой по краю стола, и Костя положил сумку на указанное место.

– Оставь документы, а планшет забери.

Из-за толстой кожи грубой выработки финский офицерский планшет был тяжелым и неудобным. Обмундирование солдат и того хуже, форма сшита из посконной ткани[49], ватники – из армячины[50], а вещмешки и сумки – из дерюги. Так что трофеи с фронта никого не заинтересуют, и Костя послушно выложил документы на стол.

– Оставь, – неожиданно смилостивился секретарь, – тестю на подметки отдам, он артельный сапожник.