– А вы тоже работаете в полиции? – обернулся ко мне мужчина.

– Нет. Я частный детектив, расследую преступление, в котором подозревается Андрей, помощник Владимира.

– О, – удивился Елизарофф. – Он совершил преступление? Какое?

– Я отвечу на ваши вопросы, но сначала задам свои. Согласны?

– Конечно-конечно. – Француз улыбнулся и изобразил полупоклон. – Желание дамы – закон.

Я невольно улыбнулась. У нас в обществе есть выражение «человек старой закалки». Нечто вроде того можно сказать и об этом учтивом господине (в рамках его менталитета, конечно).

– Скажите, господин Елизаров…

– Можно просто Серж.

– Хорошо. Скажите, Серж, когда ваши предки уехали из России во Францию после революции, кто-нибудь из вашей семьи остался здесь?

Мужчина слегка призадумался.

– Да, – немного помолчав, сказал он. – Младший брат моего дедушки остался здесь. Как говорила бабушка, он отказался уехать, потому что не хотел покидать родную землю.

– Вы не знаете его дальнейшую судьбу?

– Нет. Дедушка пытался узнать, даже писал письма в Россию, но ответа не было. И возможности приехать тоже.

Само собой. Были, конечно, репатрианты из дворян, кто приехал в Советский Союз, но, видимо, Елизарова в их числе не было. А уж приехать как туристу было весьма проблематично, если не сказать невозможно. И это не говоря уж о письмах. Во-первых, они запросто могли не дойти до адресата, а во‐вторых, не факт, что младший брат дедушки Сержа и впрямь не поменял свои документы на другое имя или фамилию и не уехал куда подальше от родных мест.

– Мой отец, – продолжал Елизарофф, – тоже попытался отыскать своего дядю сорок лет назад.

– Но тоже потерпел неудачу.

– Да.

– А вы не спрашивали у Владимира, как ваши фамильные драгоценности могли оказаться у той семьи, у которой вы хотели их купить?

– Нет. Но хотел. Я надеюсь, что узнаю это.

«Узнаешь, Серж, узнаешь. Если Лаптева была твоей родственницей. Или знала твоих родственников».

– У меня все.

– А теперь я могу задать свои вопросы?

– Пожалуйста.

– В каком преступлении обвиняют Андрэ?

– Не обвиняют. Пока подозревают. Видите ли, Серж, Владимир не смог прийти на встречу с вами, потому что его убили. И, возможно, это был Андрей.

– Боже… – Мужчина покачал головой. – Это ужасно. А ведь Андрэ не кажется человеком, который может убить. Он, как у вас говорят… – Он защелкал пальцами, пытаясь подобрать нужное слово.

– Хитрый, скользкий.

– Да, да. Жулик. Но убийство… Трудно поверить.

Когда Серж Елизарофф покинул кабинет, мы с Кирей посмотрели друг на друга.

– Что скажешь? – нарушил тишину Володя.

– Скажу так, Киря: у меня прибавилось вопросов к Лозинцеву.

– У меня тоже. Как тебе этот современный полурусский дворянин?

– Скорее уж русско-французский, – фыркнула я. – Впечатление производит положительное. По крайней мере, не пытался нас обмануть или поскандалить.

– Просто европейцы чтят закон побольше нашего.

– Это факт. Кстати, Кирь, ты цацки, изъятые у Лозинцева, отправил на экспертизу?

– Нет еще. А что? Думаешь, он собирался этому французику «липу» всучить?

– Не совсем. Видишь ли, комплект может быть неполным.

– То есть?

– Я, когда была в квартире Сажина, нашла кое-какие заметочки. В комплект входили ожерелье, серьги и браслет. Так вот, браслетик наш покойничек, возможно, продал одной богатенькой дамочке из Питера.

– О как, – покачал головой Володя. – Но ведь браслетик-то был. Я сам посмотрел этот сверточек. Был. Думаешь, подделка?

– Не знаю. Либо не продал, либо подсунул качественную копию. Так что на всякий случай лучше проверить. Но сначала, конечно, спросим нашего героя дня без галстука.

– Ладно, сделаем. Что, пригласим Лозинцева?

– Предлагаю сначала сходить пообедать. А то разговор будет длинным.

– А время не потеряем? Пока этот хмырь в обезьяннике парится, он сто вариантов отмазки придумает.

– Мы уже время потеряли, пока с Елизаровым беседовали. А насчет отмазок… Кирь, ты же не первый день тут работаешь. И уж не мне тебе объяснять нюансы оперативного искусства.

– Ну ты загнула, – хмыкнул Кирьянов. – Сразу видно, что ведешь дело из сферы прекрасного. Ладно, пошли пообедаем. Никуда это чудо не денется.

Пообедав, мы вернулись обратно в отдел. Киря дал по телефону указание привести задержанного Лозинцева.

– Ну-с, начнем?

– Давай, – кивнула я.

Через минуту Лозинцева ввели в кабинет и усадили перед столом, где до этого сидел француз.

– Гражданин Лозинцев, – голос Кирьянова стал официальным, – вы задержаны при попытке незаконной продажи старинных драгоценностей.

– Ага, а еще я имею права на адвоката, хранить молчание, и все, что я скажу, будет использовано против меня, – язвительно заметил Андрей.

– Ну, видите, сами все знаете. А теперь давайте побеседуем.

– Я без адвоката говорить не буду.

– А тебя еще ни в чем не обвинили, чтобы ты адвоката требовал. – Киря перешел на «ты». – Ты, Андрей Викторович, пока просто задержан за попытку участия в сомнительной сделке. Сумеешь внятно объяснить, в чем дело? Если ты ни при чем – иди на все четыре.

– И что же сомнительного в этой сделке, а? – Бывший археолог закинул ногу на ногу и вызывающе посмотрел на Володю. – То, что я хотел вернуть фамильные драгоценности представителю благородного дворянского семейства? Не знал, что это преследуется по закону.

– Ну что ты… – Кирьянов сладко улыбнулся. – Дело вполне благородное и богоугодное. И наверняка ты собирался отдать драгоценности по доброте душевной, просто за «спасибо».

– Можете не верить, но да. Разумеется, я допускал, что господин Елизарофф, – он постарался произнести фамилию на французский манер, – отблагодарит меня за возврат семейной реликвии, но тут ведь тоже нет ничего противозаконного.

– Конечно, нет. Но мне очень интересно, а как попали к тебе эти цацки?

– О, история долгая. – Лозинцев с самодовольным видом откинулся на спинку стула. – Видите ли, они попали неизвестным мне образом к моему ныне покойному другу Володе Сажину. Где он их раздобыл – понятия не имею. Но после