долину Носуд. Теперь у иракцев было два плацдарма в Иранском Курдистане. И в этом случае цель заключалась не в широкомасштабном наступлении с целью захвата иранских городов, а в том, чтобы занять позиции, которые позволили бы им лучше защищать свою территорию. Их задача облегчалась тем, что скалистый рельеф гор Гарби, протянувшихся вдоль границы, был на руку обороняющимся. Иракцы также рассчитывали на еще одно преимущество, которое не позволит иранцам проникнуть на их территорию: Демократическая партия Курдистана – Ирана (ДПКИ) Абдул Рахмана Гассемлу контролировала этот труднодоступный горный район и была глубоко привязана к иракскому режиму, который поддерживал ее финансово и снабжал оружием. Багдад больше беспокоила Демократическая партия Курдистана (ДПК), которая поддерживалась Тегераном и оставалась очень активной на севере Курдистана, несмотря на то, что братья Барзани в настоящее время укрываются в Иране, ожидая подходящего случая для возвращения в Ирак.

Но иракское правительство считало себя в лучшем положении в районе Киркука, где доминировал Патриотический союз Курдистана (ПСК) Джалала Талабани. Его соглашение с Талабани, похоже, оставалось прочным. Саддам Хусейн воспользовался случаем и пригласил Абдул Рахмана Гассемлу создать свой штаб в Носуде, в иранском анклаве, контролируемом иракской армией. Эта долина, соединенная с Багдадом надежными дорогами, должна была стать бастионом ДПКИ.

Суровая зима не позволила иранскому режиму контратаковать. Местность была покрыта снегом, а крайне суровые погодные условия не подходили для военных операций. Пешмерга ДПКИ воспользовались возможностью укрепиться благодаря иракским поставкам оружия. Они расширили свой контроль в направлении курдских городов, которые в то время удерживались правительственными властями, а затем терпеливо ждали, когда растает снег и наступит весна, чтобы начать действовать. Тем временем армия и революционная гвардия были заняты подавлением очередного восстания в провинции Азербайджан. В феврале Пейкар и Народные моджахеды подняли народное восстание в Тебризе и близлежащих городах, угрожая авиабазе, где размещалось 2-е истребительное крыло. Высший совет обороны был вынужден направить крупные подкрепления, включая две бригады 28-й механизированной дивизии, которая осталась с одной бригадой для контроля района вокруг Махабада, считавшегося «столицей» Иранского Курдистана. Это стало находкой для пешмерга, которые подготовили свое оружие к предстоящим операциям.

Когда в первую неделю апреля 1981 года растаял последний снег, курдское сопротивление во главе с Абдул Рахманом Гассемлу подняло всеобщее восстание. Включая войска каждой фракции, восстание насчитывало около 40 000 бойцов. Противостоящие им иранские власти располагали всего четырьмя бригадами регулярной армии (одна из 28-й дивизии и три из 64-й дивизии) и дюжиной батальонов КСИР общей численностью 20 000 человек. В союзе с активистами Комала народные федаины обрушились на главные города. Они разоружили стражей исламской революции, которые записались сражаться с иракцами, а не со своими иранскими братьями. Так было в случае с Пираншахром, стратегическим городом, который контролировал доступ к одной из немногих дорог, ведущих в Иранский Курдистан. Тем временем отряды пешмерга ДКИ захватили главные дороги и устремились в города на помощь своим товарищам, ведшим ожесточенные бои с оставшимися верными режиму войсками. Иракская армия не принимала непосредственного участия в мятеже, но продолжала снабжать курдов боеприпасами.

За шесть недель курды взяли под контроль Урмию, Накаде, Махабад, Букан и Саккез, а также укрепили свой арсенал захваченными танками, артиллерийскими орудиями и тяжелым вооружением. Только города Мариван и Санандаж устояли перед их натиском. В конце мая Абдул Рахман Гассемлу решил сосредоточить свои усилия на Санандаже, надеясь, что его падение убедит гарнизон Маривана сдаться. Окружив город, его войска начали серию смертоносных штурмов, медленно продвигаясь от одного района к другому. Иранские защитники проявили такое же упорство, как и в Хорремшехре, сопротивляясь в течение месяца, прежде чем были вынуждены сдаться из-за нехватки боеприпасов. В битве за Санандадж правительственные войска потеряли 1000 человек, а курдские повстанцы – почти 2000. К концу июня 1981 года Абдул Рахман Гассемлу мог похвастаться тем, что освободил почти весь Иранский Курдистан, за исключением Маривана, который отказался сдаться, несмотря на свою изоляцию. У измотанной пешмерга больше не было средств для захвата города.

Иранские власти уже не могли восстановить контроль над этим мятежным регионом. В Тегеране президент Бани-Садр теперь был полностью маргинализирован и отчаянно пытался удержать свою должность. Ему приходилось одновременно бороться с восстаниями в Азербайджане и Курдистане, сдерживать иракцев вдоль фронта и оправдываться перед лицом все более жесткой критики со стороны всех тех, кто желал его падения. У него уже не было достаточно войск для подавления курдского восстания. Его двумя первоочередными задачами были восстановление контроля над провинцией Азербайджан (ведь четверть населения Ирана составляли азербайджанцы) и недопущение того, чтобы крупные города, которые поддерживали его политически, перешли к вооруженному протесту. Даже иракский фронт стал второстепенным. Под давлением Верховного лидера, стремящегося вернуть контроль, Аболь Хасан Бани-Садр укрепил свои связи с Масудом Раджави, который был харизматичным лидером Народных моджахедов и имел огромное влияние среди городских средних слоев. Противники Бани-Садра воспользовались возможностью заклеймить этот противоестественный союз и критиковать президента, втайне надеясь, что ухудшение ситуации ускорит его падение.

Иракцы воспользовались временной слабостью иранцев, чтобы еще раз попытаться срезать Сусангердский выступ, но все их попытки были бесцеремонно пресечены. Извлекая урок из своего поражения, иракское командование вернулось к стратегии преследования и провело реорганизацию. Оно создало 4-й армейский корпус, который отвечал за оборону сектора между Дехлораном и Сусангердом и имел штаб-квартиру в Ам-Аре. Его командиром был назначен генерал Фахри, отличившийся на первом этапе войны. На севере 1-й армейский корпус продолжал отвечать за Курдистан, а 2-й армейский корпус сосредоточился на обороне сектора между Каср-и-Ширином и Мехраном. На нем лежала большая ответственность за защиту Багдада.

На юге 3-й армейский корпус продолжал занимать южный Хузестан. Одновременно верховное военное командование отдало приказ о создании трех новых пехотных дивизий (14-й, 15-й и 16-й – суеверные иракцы не хотели 13-й дивизии) и трех учебных бригад для быстрого обучения новобранцев, которые затем направлялись в новые части. Также были сформированы двадцать пограничных бригад для охраны турецкой, сирийской, иорданской, саудовской и кувейтской границ, поскольку все регулярные части были отправлены на фронт. Теперь у Ирака было пятнадцать дивизий, чтобы противостоять двенадцати иранским (девять регулярной армии, три КСИР).

Иракцы также реорганизовали свою противовоздушную оборону. Они собрали вокруг Багдада батареи зенитных ракет «Кроталь» и «Ролан», только что полученных из Франции, а также мобильные установки «Стрела-1», которые ранее защищали их танковые дивизии. Эти надежные и хорошо дополняющие друг друга ресурсы позволили им создать гораздо более эффективный оборонительный зонтик над иракской столицей. Саддам Хусейн распорядился, чтобы ни один бомбардировщик не смог нарушить повседневную жизнь багдадцев. «Буки» были сосредоточены вокруг стратегических объектов, мостов и аэродромов. Считавшиеся устаревшими, С-75 и С-125 теперь использовались в основном на парадах.

В действительности иракцы не рассчитывали на них в отражении иранских ВВС. Для