чистую пижаму, но его лицо, руки и волосы оставались измазанными кровью.

Татьяна поправила под его головой подушку:

– Отдыхай. И не дури больше.

Старик ничего не ответил, и Татьяна оставила его одного.

В гостиной стало душно. Вспотевший Андрей ходил из стороны в сторону, пытаясь собраться с мыслями. Сел на пол у бетонной стены. Здесь было прохладнее.

Рома аккуратно перелил воду из аквариума с золотой рыбкой в пластиковую бутылку. Получилось полтора литра мутной жидкости.

– В сортире в бачке нет, я проверил.

В гостиную вошла Татьяна, вытирая грязные руки обрывками простыни.

– Жить будет. По крайней мере, пока.

Рома поставил на стол пустой аквариум, на дне билась золотая рыбка.

Татьяна проверила Платона: у него снова начался жар, рубашка насквозь пропиталась потом. Он открыл глаза. Но сил на сочувствие у Татьяны не осталось, и она отвернулась.

– Пить, хочу пить, – прохрипел Платон.

– Терпи, братан. У нас теперь режим экономии, – ответил Рома.

– Воды нам дня на три хватит, – Татьяна опустилась в кресло.

– Пить хочу. Дайте воды! – снова послышалось со стороны дивана.

Сил на дискуссию, кому вода важнее – живым или умирающему, не было.

Рома налил в стакан немного воды и напоил Платона под молчаливые взгляды остальных.

– Знаете, – сказала, Татьяна, – так странно… Кажется, я сейчас должна бояться, злиться, а не могу. Эмоциональная импотенция. Всё? Конец?

Андрей вскочил на ноги:

– Надо ломать дверь в конце туннеля.

– Она заварена, – напомнил Рома.

– А я вам говорю, надо пробовать! Мы можем сделать рычаг, отогнуть угол и…

– Андрюх, осади! Тут и так дышать нечем! Лучше силы поберечь. Нас все равно найдут. Так пусть лучше живыми.

Андрей зло смотрел на брата:

– Издеваешься? Ты не понял еще? Мы же тут сдохнем, Ром! Все сдохнем! Вы реально собираетесь сидеть и ждать смерти? Воду по граммам делить? Серьезно?!

– Андрей, уймись, по-братски. – Рома положил руку Андрею на плечо.

– Да пошел ты, по-братски!

Андрей схватил ножку кровати и ушел. Рома побрел в спальню. Татьяна смотрела на хватающую ртом воздух золотую рыбку.

X

16 дней 5 часов 40 минут с начала эксперимента

Дима наблюдал за Катей.

– Тихо, тихо, – успокаивал ее Сергей, косясь на бестактного напарника.

– Я больше ничего вам не скажу, пока вы не ответите, где остальные!

– Катерина, ну не могу, пойми. Последний вопрос тебе задам, хорошо? Ты знаешь, почему Профессор выбрал именно тебя?

Взгляд Кати изменился:

– Почему? А почему вы не отвечаете на мои вопросы? Что с Профессором? Что с остальными? Я имею право знать! Позовите Профессора! Позовите его!

Сергей насторожился:

– Зачем тебе с ним встречаться?

Слезы градом текли по лицу девушки:

– Затем! Затем, что он моя семья! С ним случилось что-то плохое! А вы молчите!

– Семья?

– Он мне вместо отца был!

Следователи переглянулись. Дима хотел что-то спросить, но Сергей его опередил.

– Хорошо, хорошо! Я тебе скажу. Профессора похитили. Мы его ищем.

Катя перестала плакать.

– Так что давай, как говорится, сопли в кулак соберем. Раз он человек тебе не чужой, помоги разобраться. Договорились?

Катя кивнула. Но прежде чем Сергей успел задать следующий вопрос, Дима протянул ей фотографию комнаты с решетками из дома Мещерского.

– Твоя комната?

– Моя, – тихо сказала Катя, – я иногда жила у него в Сосновке. Когда мне… помощь нужна была…

– Поэтому он тебя запирал?

Катя недоверчиво смотрела на Диму:

– Не запирал он меня, что за бред? Он со мной работал, на терапии. Вы что-то путаете!

– Твои рисунки? – Дима положил перед Катей фотографии картинок с девочкой, не позволяя ей опомниться.

Катя закачала головой, отвела взгляд:

– Нет.

Дима достал телефон, показал видеозапись:

– Узнаешь? Это Рома в туннеле снял. Когда тебя в шахту провожали. Смотри.

Дима буквально всучил телефон Кате в руки, чтобы лучше отследить ее реакцию. Катя смотрела на запись, с трудом сдерживая панику, пальцы задрожали.

– У тебя был телефон. Почему ты не позвонила в полицию?

Катя сосредоточилась, вспоминая:

– Он… он не ловил в шахте, сигнала не было. Я… я должна была выбраться и позвать на помощь.

– В кладовке, где тебя нашли, не было телефона. Почему? – продолжал давить Дима.

Медсестра встала, чтобы вмешаться, но Сергей ей не позволил.

– Я… он… он, наверное, в шахте остался. Помню, что пыталась открыть люк, мне нужны были обе руки. Потом я потеряла равновесие…

– Но ты держала телефон во рту, так? Ты его не выпускала.

Сдерживать приступ истерики Катя уже не могла. Воспоминания обрушились на нее лавиной. Медсестра вышла из палаты, чтобы позвать врача и остановить издевательство над пациенткой.

– К чему вы ведете, не… не понимаю… Телефон остался в шахте. Я, наверное… наверное, уронила его… упала. Проверьте! Он там!

Катя почти кричала, но воздуха в легких не хватало.

В палату вошел врач:

– Все, на сегодня закончили!

Медсестра надела на девушку кислородную маску. Брындин взял Диму за плечо и повел к выходу. Заварзин отдернул руку, повернулся к Кате.

– Мы проверили: в шахте нет телефона. И еще кое-что. Остальным из подвала не так повезло, как тебе. Они погибли, все.

Дима впился в Катю острым как бритва взглядом. Глаза Кати расширились, костяшки пальцев побелели. Ее рука потянулась к запястью и крепко сжала голую кожу в месте, где прежде был красный нитяной браслет.

Когда врач закрыл за ними дверь, Дима заглянул в палату через стекло. Ему показалось, что в глазах девушки блеснул огонек насмешки.

XI

62 часа с начала эксперимента

По туннелю эхом разносились ритмичные удары.

Андрей долбил стену у заваренной двери саморезами двух связанных между собой кроватных ножек. Несмотря на усталость, Андрей не сбавлял темп, работа помогла избавиться от накопившихся злости и отчаяния. Вместо кирпичной стены он представлял головы Мещерского и экспертов.

Осколки кирпича сыпались на пол, поднимая плотную пыль. Удар, еще один, и еще один… Наконец, у кромки двери образовалась небольшая ниша. Этого хватало, чтобы просунуть туда пальцы обеих рук. Андрей бросил покореженные инструменты, немного отдышался и крепко ухватился за железный край.

Глубоко вздохнул, собрался с силами и потянул за металл что было сил. Но дверь не сдвинулась ни на миллиметр.

Андрей принялся остервенело колотить в дверь, пока не поранил руку. Застонал от боли, упал на пол, давясь слезами отчаяния. За что бы Андрей ни брался, в конце его всегда ждал тупик. Его жизнь никогда ему не принадлежала, как бы он ни старался…

На сковороде плавился последний кусочек сливочного масла, Татьяна разбила о бортик оставшиеся два яйца. Жар от плиты делал сухой воздух гостиной еще невыносимее.

Рома наблюдал за процессом готовки. Он был невероятно голоден, запах его пленил. Татьяна поставила на стол пять тарелок с равными кусочками яичницы и выложила по одному печенью. Внутри упаковки осталось всего несколько штук. Облизала пальцы и села за стол не дожидаясь остальных. Рома проглотил свою порцию за один присест. Он долго размышлял, как лучше подойти к этому процессу, но не смог себя пересилить и растянуть удовольствие. Уставился на чужие порции голодными глазами.

– Пойду Андрея позову… – нерешительно сказал Рома, борясь с соблазном.

– Ну позови… – равнодушно ответила Татьяна, облизывая тарелку.

Рома поднялся со стула,