смысле, прилетел? Не уверен… Постараюсь завтра вечером, но не обещаю. Потому что я занят! Всё.

Дима убрал телефон в карман и еле сдержался, чтобы не пнуть чугунную подставку для зонтиков.

По лестнице со второго этажа спускались полицейские. Алиса Лопатина и ее напарник несли в руках кипу медицинских карт. Заметив Заварзина, Паша толкнул Алису в плечо. Алиса чуть не налетела на Диму.

– Здравствуйте… – смущенно пробормотала она.

Погруженный в мысли, Дима кивнул в ответ. Он прошел коридор до конца и остановился у двери с навесным замком, в котором торчал ключ. Вошел и закрыл за собой дверь. Просторная светлая комната: односпальная кровать, комод, гончарный круг и стол с рабочими инструментами. На стеллаже – керамические и гипсовые работы: скульптуры, головы, абстракция. Одни изделия были академичными, а другие казались уродливыми и пугающими, словно их делали разные мастера. Большое панорамное окно с внутренней стороны украшала кованая решетка.

Дима пролистал альбом с эскизами. Некоторые рисунки были грубо заштрихованы черной пастелью, какие-то смяты, но не вырваны. И также отличались по стилю и качеству.

– Талантливо.

Дима проверил ящики комода. В них хранилось немного косметики и женской одежды размера S.

В комнату вошел Сергей.

– Мещерский собирал музыкальные шкатулки, читал русских классиков, долго и мучительно лечил зубы! Всё! Никаких врагов или преследователей. И что теперь, стоматолога его допрашивать, что ли?!

Дима показал на решетку:

– Тут женщина жила, и Мещерский ее запирал. А это мотив для мести. Плюс, судя по размеру одежды, она небольшого роста.

Брындин подошел к окну и проверил решетки на крепость. На его лице появилось сомнение:

– Заварзин, ты думаешь, микробаба могла здорового мужика силком уволочь?

– При определенных условиях – да.

Сергей устало опустился на кровать и вытер со лба пот.

– Ну приехали! А агронома тоже баба проводом задушила? И по нам из дробовика она стреляла?

Дима не обращал внимания на колкие замечания напарника и продолжал осмотр. Сергей почувствовал, что на чем-то сидит. Он приподнялся, достал из-под одеяла толстую тетрадь. Внутри не было записей, но на первой странице в углу красовалась картинка: девушка с ножом в окружении мертвых тел. На второй странице та же девушка в окружении трупов, но нож держит чуть правее. Дима быстро пролистал страницы до конца, где была нарисована самая первая картинка: девушка скорбит возле трех крестов, и в ее руках горит свеча. Оттянул стопку страниц большим пальцем и пролистал их на скорости с конца.

Из картинок сложилась примитивная анимация: девушка скорбит у могил, затем идет по дороге и встречает темную фигуру. Вынимает нож, отрезает фигуре голову и идет дальше. На своем пути она встречает еще несколько темных силуэтов, они ее окружают. Девушка убивает всех и остается стоять в окружении трупов. Выглядело жутко. Зазвонил телефон Брындина.

– Поехали, выжившая в себя пришла.

VIII

16 дней 5 часов с начала эксперимента

Из реанимации Катю перевели в обычную одиночную палату. Почти все время после пробуждения она провела в постели под капельницей. Бледная Катя время от времени сжимала кулак, чтобы размять онемевшую руку.

Через заботливо заклеенное непроницаемой пленкой окно свет почти не проникал – после двух недель заточения глаза медленно привыкли к солнечному свету. Единственным посильным развлечением служило небольшое окошко в двери, за которым кипела больничная жизнь. По коридорам ходили врачи и пациенты, а у двери в палату дежурил молодой полицейский.

Когда к Кате пришли следователи, медсестра помогла ей сесть и подложила под спину подушку.

Сергей вел опрос, Дима делал пометки. Голос девушки был сухим и безжизненным, речь не до конца пришла в норму после комы.

– Они меня уговорили в шахту лезть, больше никто не пролез… У меня была схема, я по ней ползла… Но люк был не туда, куда они говорили… Я ошиблась, наверное, или схема была неправильная, не знаю…

От болезненных воспоминаний хлынули слезы, и Сергею стало жаль девушку. Она была немногим старше его дочери.

– Я их подвела, понимаете? С ними все… все хорошо?..

Голос Кати задрожал, дыхание участилось. Медсестра поднялась со своего места, но Дима жестом указал ей сесть.

– Ну тише, тише, – попытался успокоить Катю Сергей, – тебя никто не обидит, здесь все свои.

Катя немного успокоилась.

– Скажи, Профессору помогал кто-нибудь с экспериментом? Или он один был?

Катя вытерла слезы и постаралась вспомнить:

– Там были ученые, группа… группа экспертов…

Дима показал Сергею с телефона фотографии манекенов в белых халатах. Сергей отмахнулся.

– Ты сама видела этих экспертов?

Катя подумала.

– За стеклом… Но к нам только Профессор спускался. Скажите, где он?

Брындин не ответил и продолжил опрос.

– Ты знаешь, что произошло наверху? Почему вас оставили запертыми?

– Не знаю… Он хотел нам помочь… Хотел как лучше, чтобы…

Закружилась голова, Катя закрыла глаза.

– Нужно заканчивать, – медсестра встала.

– Еще немного, и отдохнешь… Кроме Платона, кого из участников ты видела раньше, до эксперимента?

– Никого.

Брындин перебирал в голове новые вопросы, зная, что ответа на них не получит. Снова тупик.

Дима неожиданно наклонился вперед:

– В подвале людям воду перекрыли, а в твоей каморке оставили. Почему?

Сергей выпучил на напарника глаза, но Катя не смутилась:

– У нас была вода. Мы пили воду, чтобы меньше хотелось есть.

Дима пристально следил за каждым ее взглядом и движением.

Последние сутки он ждал момента, когда сможет наконец посмотреть на «жертву». Он был уверен, что, как только выжившая заговорит, он легко распознает в ее словах ложь, останется только собрать доказательства.

Но, к его разочарованию, в Кате не было ни тени обмана, ни намека на игру.

IX

60 часов с начала эксперимента

Сергею Аркадьевичу все-таки хватило смелости. Он вскрыл вены кусочком разбитого зеркала.

– Рома! Сюда, быстро!

Андрей попытался намочить полотенце под краном, но трубы загудели, из крана вытекла лишь жалкая струйка.

В ванную зашел заспанный Рома:

– Чего опять случилось?

Андрей отдал ему полотенце и проинструктировал:

– Зажми здесь!

Рома подошел к старику, но поскользнулся в луже крови и упал. Андрей достал из упаковки бумажные полотенца, бросил Роме на грудь.

В гостиной тихо спал Платон. Услышав крики, Татьяна с трудом разлепила загноившиеся веки и теперь силилась понять, где находится.

Андрей влетел на кухню и открыл краны. Воды не было.

– Вода! Они перекрыли воду. Всё! Ты понимаешь?

Андрей истерически засмеялся. Татьяна только сейчас увидела, что его руки в крови. Смех Андрея прервался. Без воды им не прожить и нескольких дней. До Татьяны начал доходить смысл происходящего.

– Не слушали меня, а я говорила: ей нельзя верить. Это она устроила. Тварь! Всех провела, сука…

Андрей шикнул на нее, сделал пару шагов и посмотрел наверх.

– Чувствуешь? – прошептал он.

В гостиную вбежал запыхавшийся Рома в окровавленной футболке.

– Алё, гараж! Помочь никто не хочет?!

Но ему никто не ответил.

– Вы чего?

Андрей медленно поднял руку, Татьяна сделала то же самое. Они словно исполняли неведомый ритуал.

– Вентиляция не работает, – объявил Андрей.

Сергей Аркадьевич лежал на голом матрасе в спальне Преступников и молча пялился в стену. Запястья старика перевязали рваными простынями, переодели в