шею руками и вскрикиваю, когда он выпрямляется, увлекая меня за собой. Остальные четыре дракона взлетают в небеса, и крик вырывается из моего горла, когда Сорин хлопает своими могучими крыльями и присоединяется к ним.

Я впитываю своих драконов, летящих вместе, словно они владеют небесами. Сорин продолжает свой путь, держа меня так, чтобы не слишком напрягать мои руки. Связь нежно пульсирует в моей груди, и я замечаю легкое золотое мерцание на их чешуе.

Это чувство — чистое блаженство.

И это нереально, потому что я знаю, что сплю, и все же это кажется таким знакомым.

— Я убью каждого, кто встанет между нами, — клянусь я ему в шею, не зная, сколько у нас времени. — А как только ты освободишься, настанет твоя очередь окунуть Имират в пламя.

Сорин ревет, достаточно мощно, чтобы сотрясать горы и заставлять звезды бежать по небу. Как будто он тоже знает о нашем ограниченном времени и хочет оставить нас здесь навсегда.

В небесах с моими драконами я чувствую чувство дома и принадлежности, которого так жаждала. Но я хочу, чтобы Сорин полностью контролировал свое тело, чтобы он наслаждался этим моментом, не думая обо мне, поэтому я прошу его оставить меня на берегу. Я прижимаюсь своим лбом к его лбу, когда он ставит меня на ноги, и он издает тот же жужжащий звук.

— Скоро, милый, — шепчу я.

Он подталкивает меня в последний раз, прежде чем снова присоединиться к остальным, и я остаюсь на берегу, не в силах оторвать глаз, пока сильная дрожь сотрясает мое тело. Тьма возвращается и дарит мне кусочек тепла.

— Демон? — спрашиваю я, когда дрожь утихает.

— Да, ангел.

Имя исчезает так же быстро, как и появилось. Тьма окутывает меня и усаживает под деревом, где я могу наблюдать за своими драконами и отдыхать. Большинство людей убежали бы от тьмы, но я не могу избавиться от ощущения, что это именно то место, где мне нужно быть. Она должна быть холодной и непривлекательной, но эта тьма совсем не такая. Моя щека прижимается к чему-то теплому, пока я обнимаю фигуру подо мной.

— Не уходи, — шепчу я. Я остаюсь здесь, совершенно довольная, пока тьма переплетается с моими волосами и танцует по моему позвоночнику. Я никогда не хочу покидать царство снов и драконов.

Другой голос доносится из-за гор.

— Отчет… внизу…

— Я не хочу ее оставлять.

Я сжимаю хватку. Я не хочу, чтобы моя тьма покинула меня. Смешок вибрирует на моей щеке.

— Это займет всего десять минут, — снова раздается женский голос.

К моему большому разочарованию, тьма начинает смещаться. Я сворачиваюсь всем телом к мимолетному теплу, но оно вскоре исчезает. Единственное тепло, которое остается, это легкое, как перышко, прикосновение к моей щеке. Корни деревьев обвивают мое запястье, когда я пытаюсь потянуться вперед. Вернись, хочу я сказать, но слова замирают в горле.

— Я должен был предположить, что ты будешь привередливой. — Что-то кладут рядом со мной, и я притягиваю это ближе, вдыхая знакомый запах. — Я сейчас вернусь, красавица. Никуда не уходи.

Одиночество окутывает мое сердце, когда мои драконы заглушаются солнцем, а их рев далекий звук, который разрывает мое сердце. Я выдергиваю руку из корней деревьев, которые сдерживают меня, чтобы последовать за ними, но свет ослепляет меня, как только я встаю на ноги.

ГЛАВА 26

Я погружаюсь в настоящее, как в раскаты грома, пробуждающие меня от глубокого сна.

— Венатрикс! Где Венатрикс? Где мои драконы?

Я пытаюсь пошевелиться, но мои ноги запутались в одеялах.

Финниан подпрыгивает, сжимая мои плечи.

— Успокойся, Элли. Ты в безопасности в доме Кейдена.

Мое сердце колотится в груди так быстро, что я чувствую это кончиками пальцев. Я смотрю в его обеспокоенный взгляд, переводя дыхание, несколько свободных прядей волос падают мне на лицо. Густой туман окружает мой разум, но я клянусь, что все еще чувствую ощущение чешуи на моих ладонях. Моя рука больше не болит, но есть тупая боль в челюсти от того места, где меня ударил мужчина.

Я прочищаю горло.

— Я в покоях Кейдена?

Финниан кивает.

— Он оставался с тобой последние три дня, сказал, что дал тебе обещание, и выглядел так, будто откусит мне голову, когда я предложил поменяться.

— Три дня! — Я вылезаю из постели. — Аллиард знает?

— Знает, что ты лежала в постели с самым устрашающим командиром во всем Раварине? Кого он категорически не одобряет? Нет. Он знает, что ты здесь, но я тебя прикрыл.

— Боги, какой беспорядок.

— Беспорядки могут быть веселыми.

Я закрываю лицо руками и стону.

— Союзный договор еще не подписан, и нам нужна помощь Варавета, чтобы выжить. В моей жизни нет места чувствам.

— То есть ты признаешь, что он тебе небезразличен?

— Он мой союзник. — Я иду туда, где аккуратно сложена моя одежда, и начинаю надевать ее, чтобы чем-то себя занять, не заботясь о том, увидит ли Финниан мое тело. — Его смерть была бы для меня крайне неудобной.

— Вы когда-нибудь задумывались о том, что часто самые жестокие люди могут быть самыми нежными? Может быть, это потому, что они знают, насколько ужасен мир, и сделают все, чтобы оградить от него тех, кто им дорог. — Финниан ставит локти на колени и смотрит на меня сверху вниз через всю комнату, как только я заканчиваю одеваться. — Вот такую любовь ты мне даешь. Как будто ты свернула бы горы, чтобы убедиться, что я в безопасности. А теперь я задам тебе вопрос, и мне нужна правда.

Я киваю, ожидая продолжения.

— В договор с Вараветом входят твои драконы?

Я сглатываю, зная, что этот разговор назревает, как буря, надвигающаяся на горизонт.

— Мои драконы не упомянуты в договоре, но мы с Кейденом проникнем в замок Имират, как только он будет подписан, чтобы вернуть их. Несколько дней назад мы проникли в тюрьму Каллистар, чтобы выковать ключ от комнаты, в которой они заперты.

Он проводит руками по волосам, затем наклоняет голову и вздыхает.

— Пожалуйста, не проси меня пересматривать свои планы.

— Дело не в этом. — Он снова смотрит на меня. — Ты должна знать, что мысль потерять тебя из-за всего этого ужасает меня. Ты стала моей семьей в тот день, когда я проснулся в Эстеллиане и увидел тебя сидящей у своей кровати. Ты сестра, о которой я молился богам после того, как потерял свою в огне.

Он опускается передо мной на колени, пока я пытаюсь скрыть эмоции в своих глазах.

— Я не смог защитить