прежде чем они с Финнианом следуют за ней из комнаты, сообщая нам, что они собирают свои вещи, хотя я не уверена, насколько это правда, учитывая, что Финниан никогда здесь не был.

Библиотека вскоре окутывается густой тишиной, которая неприятно ложится на мою кожу. Я перекидываю ноги через скамейку и опираюсь руками на закрытое пианино.

— Пожалуйста, не сердись на Райдера из-за меня.

Он кусает внутреннюю часть щеки и умудряется выглядеть еще более сердитым.

— Если бы я не считал его своим братом, он был бы мертв.

— Но он твой брат. — Я тянусь вперед, чтобы схватить его за руку. — Миссия в порядке. Не трать свою энергию.

Он опускается на локоть, чтобы наклониться к моему лицу.

— Почему ты не веришь, что стоишь моего гнева?

Я отдергиваюсь и поднимаю крышку пианино, чтобы занять руки, постукивая по клавишам. Он вздыхает, встает позади меня, когда понимает, что я не собираюсь отвечать. Мой затылок упирается ему в плечо, и по рукам пробегают мурашки, когда его большие руки накрывают мои. Он двигает нашими руками вместе, играя такую мягкую и легкую песню, что она напоминает мне тихое утро.

В этом прикосновении нет ничего случайного. Нет другого способа его раскрутить, кроме как то, что он хочет прикоснуться ко мне, а я не отстраняюсь. Я говорю себе вытащить свои руки из-под его, не класть на него голову, не позволять его запаху опьянять меня. Но мою кожу покалывает, и его близость явно сводит меня с ума.

— Спасибо, что остаешься со мной, — шепчу я.

— Я дал тебе слово, — его голос танцует с прядями моих волос.

— Я знаю, но Финниан был здесь. Тебе не нужно было быть рядом.

— Что ты знаешь о том, что мне нужно?

То, как он произносит слова, заставляет меня повернуть голову. Его пальцы сжимаются вокруг моих, и песня становится темнее, когда наши взгляды сталкиваются. Я знаю, что он чувствует, как я двигаюсь на скамейке, и опускает голову в ответ. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда его дыхание касается моих губ.

Песня останавливается, когда его пальцы скользят по моим и крепко сжимают их.

Он заставляет меня чувствовать себя так, будто я балансирую на краю обрыва, готовая к свободному падению. Мои глаза закрываются, но его жаждущее выражение выжжено в темноте, которая меня ждет. Он отпускает одну из моих рук, чтобы обхватить мое лицо, и стон застревает в моем горле, когда он проводит большим пальцем по моей коже.

Я поднимаю голову, давая ему разрешение, которого он ждал.

— Вы двое идете? — кричит Саския из коридора.

Я бросаюсь вперед и невежливо хлопаю руками по клавишам, прежде чем подняться со скамейки и быстро направиться к двери. Кейден лениво шагает рядом со мной, засунув руки в карманы, и кажется, что его это совершенно не затронуло. Я несколько раз открываю рот, чтобы что-то сказать, хотя и не совсем уверена, что именно.

— Не нужно терять дар речи из-за того, что ты почти меня поцеловала.

— Это была ошибка с моей стороны. — Он ухмыляется, когда я смотрю на него. — Я все еще презираю тебя.

— Разве? — щелкает он пальцами. — Скажи мне, дорогая, ты часто целуешь людей, которых ненавидишь?

— Не знаю. Пожалуй, схожу в таверну, чтобы проверить эту теорию.

— Проверяй, кого хочешь. — Он пожимает плечами, кладет руку мне на спину, чтобы направить меня к входной двери. — Это даст мне немного развлечения, когда я их пристрелю.

ГЛАВА 27

Вернувшись в замок, я обнаружила, что вечер прошёл без происшествий, как только Финниана и Саскию утащили на встречу советников. Время стоит нервирующе неподвижно, несмотря на то, что была половина четвертого утра. Я вырою траншею в полу, если продолжу ходить, но Кейден не вернулся, и моя тревога бьет во мне, как боевой барабан.

Задачи Кейдена как командующего Варавета окутаны опасностью. Ему пришлось связать концы с концами на границе, но он сказал, что вернется. С тех пор, как мы встретились, он всегда появлялся, когда обещал. Большую часть времени я чувствую, что не могу избежать его присутствия. Но тишина в покоях оглушительная.

Я не могу перестать представлять его истекающим кровью в какой-нибудь канаве, зная, что у меня есть навыки, чтобы найти и исцелить его. Он единственный человек, которому я доверяю достаточно, чтобы провернуть кражу драконов. Доверять ему, это более чем идиотизм, и я не могу сделать это полностью, но нас объединяет наше общее стремление к мести. Ассасины, кажется, прячуться за каждым углом, но я так устала прятаться и позволять «а что, если» определять мой выбор. Если я представляю угрозу для мира, то я дам им повод для беспокойства.

Единственное утешение, которое я нахожу в горечи потребности в нем, это то, что он тоже нуждается во мне. Мы два независимых, властолюбивых человека, застрявших вместе в этой петле взаимозависимости. Освобождение моих драконов требует, чтобы Кейден остался жив, а использование этих драконов в войне требует, чтобы я тоже была жива.

Дверь в его комнату заперта и заперта на засов с обеих сторон, но это не мешает мне привязывать ножи к ногам. Люди, которых когда-либо запирали в клетках, умеют находить выходы, которые никто не видит, поэтому охранники у моей двери будут пребывать в блаженном неведении о том, что королева ускользает у них из рук.

Ночной воздух поглощает меня, когда я распахиваю балконные двери. Это смертельно опасное падение на землю внизу, но я прыгала с крыши на крышу в поисках информации, денег или крови большую часть своей жизни. Возможно, это научит Кейдена пунктуальности, если я умру.

Я ставлю стол и стул на краю балкона для дополнительного подъема и заправляю выбившиеся пряди волос за уши, глядя в щель. В глубине души я знаю, что он будет здесь, если только не возникнет что-то важное, и я не буду сидеть в замке, как послушная принцесса, ожидая его.

— Кейден Велес, если ты не истекаешь кровью, то я заставлю тебя истекать кровью, — клянусь я луне и звездам, прежде чем пуститься наутек, чтобы убежать от логической части моего мозга, кричащей мне остановиться.

Мой ботинок ударяется о стол с громким лязгом, прежде чем я подпрыгиваю в воздух. Ветер хлещет меня по лицу и сквозь плащ. Я не спускаю глаз с балкона Кейдена, подходя ближе, не допуская возможности неудачи.

Я приземляюсь на корточки и ухмыляюсь через плечо, поднимаю средний палец и бормочу проклятие гравитации, прежде чем вытащить из