сюда. Я ждал ее весь день. Теперь, когда я с ней, я получу ее прямо здесь. Мне все равно, кто нас слушает. Если они нас услышат, это будет достаточным предупреждением, чтобы держаться подальше.

Я углубляю поцелуй и просовываю руки в ее волосы, чтобы вытащить их из хвоста. Мне нравятся ее распущенные волосы. Я хочу запустить пальцы в бархатные пряди, пока трахаю ее.

Я поглощаю ее рот, когда она откидывает голову назад, и обруч выскальзывает из моих рук. Ее роскошная грива локонов падает на ее плечи, стекая по моим пальцам, как жидкий шелк. Мне это нравится, так же, как мне нравится ощущение ее гибкого тела в моих руках. Хрупкое и нежное, но соблазнительное с изгибами ее форм и холмами ее грудей.

Мне удается отодвинуть маленькую ткань от промежности ее трусиков, чтобы я мог потрогать ее киску. Она дергается, хватаясь за мою рубашку. Она стонет мне в губы, и дрожь удовольствия пробегает по ней, когда я глубже проникаю пальцами в ее проход. Стенки ее киски содрогаются, и она задыхается, ее губы теперь дрожат.

Вытащив пальцы из ее сочной киски, я останавливаю свое нападение на ее губы, чтобы попробовать ее влажное желание. Сладкий нектар покрывает мои пальцы, свидетельство ее возбуждения для меня. Удивление щекочет ее щеки розовыми, когда я кладу пальцы в рот и слизываю каждую каплю.

— Ты снова хочешь меня… — заявляю я.

Она смотрит на меня так, будто не знает, что сказать. Я понимаю. В конце концов, у нас обоих одна и та же проблема. Нам должно быть запрещено. Это не должно быть приятным, но вот мы оба, жаждем друг друга, как редкое экзотическое блюдо.

Я улыбаюсь ей, и красавица делает странную вещь. Она проводит пальцем по моей челюсти и обводит мои губы. Я позволяю ей это, гадая, что она делает.

— Что?

— Улыбка, которая не насмехается надо мной, — шепчет она. Ее голос дрожит. Глядя на нее, я понимаю, что она не заслуживает ничего из этого.

Она не заслуживает быть с таким человеком, как я, который полон ненависти и смерти. Я не должен был сажать ее в клетку, как дикую птицу. Она заслуживает свободы.

Я беру ее пальцы и целую кончики. Начало улыбки приподнимает уголки ее красивого рта. Но когда соблазнение наполняет ее глаза, желание быть внутри нее стремительно возвращается.

Я наклоняюсь к ее уху и шепчу на ухо грязные слова, я знаю, что они сожмут ей пальцы ног.

— Твоя киска все еще болит, Princesca? — бормочу я

Я усмехаюсь, когда краска заливает ее шею.

— Я в порядке, — отвечает она.

— Я был возбужден весь день, Эмелия. Я хочу трахнуть тебя как следует. Жестко, так, как мне нравится. Ты сможешь справиться с моим членом? — Пришло время перейти на следующий уровень и научить ее доставлять мне удовольствие.

Мои губы сейчас близко к ее губам, и блеск в ее глазах говорит о том, что она больше, чем просто хочет, чтобы я ее взял. Что еще важнее, она позволит мне делать с ней все, что я захочу.

— Я справлюсь, — говорит она, подтверждая мои мысли.

Хорошо… это хорошо. Единственное хорошее в этом дне.

— Раздевайся. — Мне нравится наблюдать за ней.

— Дверь открыта, Массимо. А вдруг кто-нибудь войдет сюда или услышит нас?

— Если они хотят жить, они быстро уйдут. — Я серьезен, как черт, и она это знает. Она также знает, что я не люблю повторяться.

Она снимает платье, оставляя только бюстгальтер и трусики. Ее прекрасная грудь вываливается наружу, когда она снимает бюстгальтер. Она вылезает из трусиков и становится обнаженной богиней чистого совершенства, стоящей передо мной.

Я снимаю куртку и расстегиваю рубашку, сбрасываю ее и сбрасываю на пол. Ее глаза впиваются в меня, когда я расстегиваю ремень и штаны и спускаю их вниз по ногам. Я тянусь к ней одной рукой, а к своему члену — другой.

Прижимая ее к себе, я вбиваю свой член в ее узкую киску. Она задыхается и тянется к моим плечам. Она держится так крепко, что ее ногти впиваются в мою кожу так остро, что я знаю, что они оставят след. Но мне все равно. Иногда я люблю боль. Особенно, когда она сопровождается удовольствием. Она тоже это поймет, когда мы исследуем некоторые из моих более темных вкусов.

Она такая тугая, что снова больно. Как будто меня не было в ней прошлой ночью. Выражение ее лица, смесь удовольствия и боли. Я знаю, что, должно быть, причиняю ей боль, но она терпит.

Я слегка вытаскиваю, а затем снова погружаюсь, на этот раз глубже. Она громко кричит, запрокидывая голову назад, выгибая спину. Её вид делает мой член тверже. Звуки, которые она издает, делают мою жадность к ней ненасытной. Этот взгляд в ее глазах наполняет меня эгоистичным желанием. Я начинаю трахать ее жестко. Жестко и быстро, именно так, как я хотел прошлой ночью. Я сдерживался тогда. Прямо сейчас я не смог бы, даже если бы захотел. Я хочу ее так чертовски сильно, что физически больно. Я хочу забрать у нее все.

Мы оба стонем и стонем, когда звуки дикого секса заполняют комнату. Не может быть, чтобы кто-то, проходящий рядом, не услышал нас. Я думаю, люди услышали бы нас, даже если бы они не были рядом, из-за того, как звук распространяется по коридору.

Черт, она чувствуется слишком хорошо. Ее стенки восхитительно сжимаются вокруг моего члена, когда волна оргазма охватывает ее. Это так чертовски хорошо. Но я не собираюсь позволить этому заставить меня потерять контроль. Я хочу большего.

Решив именно это, я снова выхожу из нее на пике наслаждения и поднимаю ее. Она обхватывает руками мою шею.

— Держись крепче, Princesca. Сейчас тебя ждет поездка всей твоей жизни, — говорю я ей, подмигивая, и одновременно насаживаю ее на свой член.

Ее скользкая, мокрая киска горяча как трах. Она наполняет меня голодом. Я двигаю нас к стене, опрокидывая горшок с растением. Он грохается на пол, разбиваясь.

Прижимая ее к стене, я планирую поглотить каждую ее частичку. Пальцы глубже впиваются в мою кожу. Ее крики становятся громче. Удовольствие и боль сгорают в один восхитительный коктейль, когда я начинаю врезаться в ее тело с бешеной скоростью, наклоняя ее так, чтобы я мог сдержать свое обещание трахнуть ее как следует.

Когда я закончу с ней, она не сможет ходить, и она не забудет сегодняшнюю ночь. Пока она жива, она