— Эта стопка никуда не убежит от тебя, — заверила саму себя девушка. — Попей-ка сначала чаю и сходи к морю.

Быстро вскипятив воду в каком-то ковшике, попавшемся ей под руку, Зорина вытащила пачку чая, привезенную из Приреченска, и достала один пакетик. Есть ей пока не хотелось. Наскоро проглотив ароматную жидкость, девушка натянула купальник, достала пляжную сумку, кинула туда полотенце и отправилась на поиски ближайшего пляжа.

Добрые бабушки подсказали ей, как до него добраться.

— Две троллейбусные остановки проедешь, милая, — пояснили они. — Там спросишь, как пройти до Хрусталки, что возле Артиллерийской бухты. Это мы по-нашему так пляж «Хрустальный» называем.

— Там, наверное, очень чистая вода? — поинтересовалась Зорина.

Соседки засмеялись:

— Как бы не так! Самая грязная в городе! Но когда-то, еще до постройки мола, она действительно была как слеза!

Журналистка прищурилась:

— Зачем же построили этот мол?

Искушенные в военных делах бабульки, как и, впрочем, все население города, ответили:

— Из стратегических соображений!

Поблагодарив добросердечных старушек, Катя отправилась на троллейбусную остановку, доехала до площади Лазарева и, уточнив дорогу у пробегавшего мимо мальчика, спустилась вниз. Вода в бухте, зеленая, с плавающими в ней водорослями, издававшая неприятный запах, не особенно манила погрузиться в нее. Однако девушка, не очень привередливая в подобных вопросах, выбрала топчан и, заплатив за него, быстро стянула платье и подбежала к лесенке. Бесстрашные мальчишки, ставя только им известные рекорды, пробегая мимо журналистки, прыгали в воду — и «ласточкой», и просто плюхались пузом, обдавая ее миллионами брызг. Все это выглядело так заразительно, что Катя моментально спустилась по скользкой металлической лестнице и, оттолкнувшись от последней ступеньки, поплыла, взяв курс на буйки. Неприглядная на вид вода оказалась теплой и ласковой. Понежившись в ней минут десять, Зорина вылезла из моря, подбежала к топчану, вытерлась полотенцем и направилась в раздевалку. Купание освежило и приободрило ее. Исчезла усталость, снова захотелось работать.

Еще не дойдя до дома, она поняла: все рукописи будут разобраны и проанализированы сегодня же. Этим и занялась девушка, вернувшись в квартиру. Приняв холодный душ, еще больше подстегнувший желание поработать, Катя достала бумаги. Зорина и не предполагала, что с этим занятием она справится довольно быстро. Пожелтевшие листки, аккуратно лежавшие в папке, представляли собой как газетные статьи, так и их копии, отпечатанные на машинке и выправленные карандашом.

Статьи Тамары Крошиной Зорина прочла с большим удовольствием. Эта женщина — без всяких преувеличений — была очень талантливой журналисткой. Обладая бойким языком и острым умом, она словно бы осторожно подкрадывалась к событию, которое собиралась осветить, рассматривала его, как под увеличительным стеклом, а потом нападала, как кобра, не оставляя камня на камне от чьих-либо ложных утверждений. Из читательских отзывов Катя узнала: статьи Тамары жители города ждали с нетерпением, а уж возглавляемый ею «Морской сборник» сразу расхватывали в киосках те, кто не имел возможности его выписывать. Здесь же, в этой папке с растрепавшимися завязками, хранились и наброски ее книги «Приведен в исполнение» — той самой, оригинал которой украл ее любовник. Тщательно изучив старые бумаги, Зорина поняла: Крошина написала уникальную вещь о репрессированных руководителях Севастополя, проведя огромную исследовательскую работу и собираясь подать эту вещь читателям не в сухой биографической форме, а как художественное произведение, где должны были переплестись любовь и верность, зависть и предательство.

Осторожно отложив наброски книги, журналистка взялась за вторую часть «макулатуры», с удивлением отметив: в этих папках хранились и статьи Шумелова. Вероятно, у Александра Борисовича, сортировавшего рукописи дочери, либо не нашлось времени, чтобы тщательно покопаться в бумагах, либо он хотел сохранить малейшее воспоминание о Тамаре. Просматривая «творческий багаж» Владислава Анатольевича, Зорина сделала неожиданный для себя вывод: ее бывший преподаватель был журналистом поневоле. Если стихотворные строки так и вылетали из недр его воображения, поражая богатством содержания и разнообразием рифм, то прозу ему приходилось буквально выдавливать из себя, как остатки зубной пасты из опустевшего тюбика. Именно поэтому Шумелов никогда не работал над своими статьями в одиночестве. Написанное он показывал жене, и она правила рукопись. «Тома, не знаю, как начать» или — «придумай конец», — делал Владислав Анатольевич пометки на полях. И супруга с готовностью выполняла его работу. Расставив все точки над «I» в данном вопросе, Катя взялась за очередной лист, но, внезапно почувствовав усталость и ощутив сильную резь в глазах, посмотрела на часы. Господи, три часа утра! Пора ложиться спать. Неугомонный Костик обязательно позвонит около семи. Девушка быстро постелила себе на диване в гостиной и моментально уснула, едва коснувшись головой подушки.

Зорина не ошиблась. Муж действительно разбудил ее ровно в семь утра:

— Привет, старушка! Уже проснулась?

— Не угадал, — сонным голосом ответила девушка.

Супруг расстроился:

— А я хотел сделать тебе приятное.

— И тебе это удалось, — журналистка сладко потянулась. — Мне пора вставать.

Муж насторожился:

— Нащупала что-нибудь?

— Ничегошеньки.

Скворцов вздохнул:

— Продолжишь работу?

— Я тут не собираюсь задерживаться, — заверила его Катя. — Как только увижу, что все это бесполезно, сразу же возьму билеты.

— Я, между прочим, приказал тебе хорошенько отдохнуть, — рассмеялся Константин. — На море-то хоть ходила?

— А как же…

— Вот это я одобряю. Сегодня ты должна посетить пляж еще раз.

— Слушаюсь, мой повелитель, — улыбнулась Зорина. — И ты не переутомляйся.

— К твоему приезду я что-нибудь обязательно придумаю, — заверил ее оперативник.

— Жду и надеюсь, что нам не помешают обстоятельства, — нежно ответила девушка. — Я люблю тебя.

— И я тебя.

Положив трубку, Катя вскочила с постели и, приняв душ и позавтракав, быстро оделась и собрала пляжную сумку. Она решила отправиться на какой-нибудь отдаленный пляж — с хрустально чистой водой, галькой и скалами. Вездесущие бабульки, с раннего утра уже оккупировавшие скамейку в садике, посоветовали ей поехать на так любимый их родными и близкими Фиолент, моментально разбудили чьего-то внука истошными криками, и мальчик, протирая заспанные глаза, сбивчиво объяснил гостье, как добраться до остановки автобуса, идущего в этот поистине райский уголок. Дождавшись транспорта, пришедшего строго по расписанию, Зорина еле втиснулась в желтый «Икарус» вместе с другими отдыхающими, жаждавшими насладиться всеми прелестями Фиолента, а также обыкновенными дачниками, локтями и котомками продиравшими себе путь к истрепанным креслам. Получасовая поездка показалась журналистке целой вечностью. Выйдя наконец из автобуса на свободу, она с удовольствием вдохнула свежий воздух, с восхищением озирая бескрайнее голубое море и причудливо окаймлявшие его берег скалы.