– Что? – Лидочка улыбнулась неловко. – Ах, боже мой, да о кино!

Плиток мы взяли ящик.

Во-первых, я опасалась, что сходу нарисовать ровную гексаграмму мне не удастся, я вообще по части черчения не очень, а во-вторых, Антон почему-то выбрал те, что продавали только ящиками по шестнадцать штук. Сказал, что на светлом серо-бежевом будет очень удобно чертить. Он долго выбирал несмываемый маркер, советовался с местным специалистом, пробовал, цокал языком, качал головой…

Я медленно свирепела: ещё во времена нашего брака меня бесила эта его привычка выбирать туалетную бумагу так, будто от её сорта зависит как минимум здоровье. Тогда я молчать не пыталась, отчего в один прекрасный момент и обрела в паспорте третий штамп о разводе. Сейчас пришлось помалкивать, в конце концов, бывший муж совершенно не обязан мне помогать.

Наконец тяжеленный ящик был загружен в багажник моего джипа, и я буркнула:

– Тебя куда, на Песчаную или в офис?

– Дорогая, до пятницы я совершенно свободен!

– То есть как? Разве ты не должен присутствовать при заключении какого-нибудь судьбоносного соглашения о производстве хрени, позволяющей прокладывать дороги по болотам и пескам?

– Ну что ты, – Антон успокаивающе погладил меня по коленке, и я зашипела. – Это уже давно пройденный этап! На данный момент моя компания занимается разработкой и производством присадок для откачки нефти из выработанных пластов.

– Угу, родину, значит, распродаёшь?

– Точно! По сходной цене. Итак, мы едем к тебе, по дороге останавливаемся, чтобы купить еды, ужинаем и завтра с утра начинаем рисовать.

– Ужинаем?

– Ну, уже почти пять, обеда никакого не было, пока доедем – как раз будет ужин. Кать, успокойся! Всё нормально, мы вместе, и значит, победим. Ну, хочешь, я поведу?

У меня аж сердце сжалось от этой фразы. «Мы вместе, значит, мы победили», говорил Антон когда-то.

– Поведи, – сказала я, притыкая машину к бордюру.

Села на пассажирское сиденье, пристегнулась, прислонилась затылком к подголовнику и закрыла глаза. Так и просидела всё время, пока бывший муж ехал до супермаркета, выходил за покупками, грузил сумки в багажник… Не спала, думала. А может, дремала, грезила наяву, и явственно видела, будто заглядывая в зеркало: вот Анндаранэ морщит лоб, перечитывая какие-то документы, заносит над ними ручку, но отодвигает и качает головой. Вот Михаил въезжает во двор какой-то усадьбы, спешивается и идёт к дому; к нему навстречу бросается женщина, очень похожая на принцессу, и я понимаю, что это Клодэ. Вот треклятый лже-майор сидит на постели, откинувшись к стене; эту сцену я вижу словно бы сквозь решётку, понимаю, что он в тюрьме, и мне чертовски не нравится усмешка на тонких губах моего врага.

– Я взял стейки, греческие маслины, азербайджанские помидоры и мороженое, – нарушил ход моих мыслей голос Антона. – И спаржу.

– Вообще-то я ни разу в жизни не готовила спаржу, – сказала я, приоткрывая глаза.

– Неважно. Что приготовится, то и съедим.

Автоматически получилось, что Антон остался ночевать у меня.

Да, в моей спальне. И когда знакомые руки обняли, ничто во мне не дёрнулось, чтобы их оттолкнуть.

Утром я бессовестно продрыхла допоздна и проснулась от запаха кофе.

Скарбон, самое страшное для магически одарённых место, снаружи выглядел вполне обыденно: скучная двухэтажная коробка, что-то среднее между казармами городской стражи и расчётным отделом министерства землепользования. Но Герард ап’Тренс Ковали был магом и закончил монтерийский университет по специальности «Защитная магия». Каждый год студентов водили в эту тюрьму, сперва на экскурсии, а потом и на практику – вести запись допросов, обновлять защитные заклинания, лечить заболевших… И по сей день дворцовый маг помнил дрожь, охватывавшую его каждый раз, когда он проходил через арку входа и шёл к лестнице вниз, а подвальных этажей в тюрьме насчитывалось пять.

Сегодня он отправлялся в Скарбон из дворца, особым стационарным порталом, воспользоваться которым могли считанные единицы. У него, собственно говоря, этого права и не было, но Михаэль ап’Барст Калтинель, отправляясь в паломничество вместе с Правителем, оставил Герарду артефакт открытия дверей.

Маг посмотрел на пленного, по-прежнему увязанного в гусеницу: тот успел проснуться и корчил рожи, стараясь выплюнуть кляп.

– Не буду я тебя усыплять, даже не мечтай, – сообщил Герард. – Сейчас помощник мой подойдёт, и отправимся.

Мычание из-под клетчатого носового платка прозвучало явным ругательством.

Ап’Ластар Кошти не заставил себя долго ждать, появился в портальном зале почти сразу. Правда, с неожиданным дополнением: за молодым магом следовала наследница с самым решительным видом. Сопровождали её двое арданэс.

– Кирэ… – замялся Герард.

– Не обсуждается, – отрезала девочка. – Я иду и буду присутствовать при допросе. Думаю, пытки вы станете применять не сразу?

– Конечно, – подтвердил ап’Ластар Кошти. – С пыток никто не начинает. Это неэффективно.

– Очень хорошо. Кирэ ап’Лиэман Лиэс, кирэ-лоэ ап’Герос Кантони, пожалуйста, ждите меня здесь. Идём? – и она требовательно глянула на Герарда.

Тот вздохнул и подчинился.

Дежурный тюремной стражи вскочил и пролаял приветствие.

– М-м-м… Акс эр’Шердон? Нам понадобится допросная… – сказал старший из магов. – Седьмая, пожалуй. И дайте мне две пары адамантиновых наручников.

– Прошу расписаться, адан-лоэ, – почтительно сказал аргуэнт, протягивая толстый журнал. – Вам помочь с доставкой?

– Полагаю, мы справимся, – рассеянно ответил ап’Тренс Ковали, заново окидывая взглядом активно дёргающийся свёрток.

Повинуясь жесту, упакованный шпион поднялся в воздух и медленно поплыл по коридору; маги пошли следом, за ними скользнула Анндаранэ под пологом незаметности.

Допросная номер семь была узкой и длинной комнатой без окон, где из мебели присутствовали лишь стол, три стула и непонятного назначения шест с крестовиной на высоте человеческого роста. Анндаранэ села на стул в углу, а дворцовый маг вздохнул и сноровисто стал разрезать колготочные узлы, затянувшиеся насмерть.

– Джарди, – обратился он к младшему коллеге, – придержи его минут пять.

Ап’Ластар Кошти кивнул и провёл руками вдоль тела, произнося заклинание неподвижности. Сил оно отбирало очень много, поэтому надолго не накладывалось. Тем временем Герард споро освободил арестованного от пут, сковал ему ноги одной парой наручников, а вторую перекинул через крестовину и нацепил на запястья. Теперь лже-майор стоял возле шеста с поднятыми руками. Наконец маг активировал амулет от подслушивания и извлёк кляп.