Стало безумно жарко. Если бы могла, скользнула бы к лорду под одеяло и оседлала. Да, бесстыже развязала панталоны, засунула руку в кальсоны и направила плоть в исстрадавшееся тело. Раззадоренное, оно не успокоится поцелуями, но, как лекарь, понимала: нельзя. Видимо, придется вновь пробовать самой в уединении умывальной комнаты.

С трудом отстранилась.

Груди по-прежнему призывно вздымались, не согласные с решением разума.

– Дария! – прохрипел Эллан и перехватил ладони.

Глаза лорда потемнели. Он тоже изголодался, мечтал вовсе не о поцелуях, особенно зная о моей близости с Соланжем.

Эллан с неожиданной для больного силой повалил на себя и, добравшись до груди, принялся неистово целовать – до стонов и жара. Еще немного и… Вот его ладони уже под платьем, шуршат юбками.

– Нельзя! – с сожалением покачала головой и соскользнула с постели.

Если не уйду прямо сейчас, не выдержу. Эллану необходим покой, терпи.

Корсет сползал, затянуть его снова не получалось. Может, потому что руки тряслись, а я торопилась?

– Сколько еще нельзя? – помрачнел Эллан и ударил кулаком по одеялу. – Надоело!

Виновато улыбнулась и кое-как совладала с корсетом, заодно с эмоциями. Только дыхание не унималось. Ничего, займусь хозяйством, пройдет, а через неделю смогу остаться с Элланом. Чувствую, он постарается переплюнуть Соланжа.

Любимый отвернулся и глухо поинтересовался, какое кольцо заказать. Обещала подумать и посетовала на то, что Эллан не сможет сопровождать в театр.

– Ничего, одна не останешься, – упрямец стиснул зубы. – Соланж Альдейн позаботится. Скажи ему о грядущей помолвке. Всем скажи, – не попросил, приказал он и обернулся.

Скулы заострились, в лице снова нечто звериное. Ну да, каким еще делают человека злость и досада? Прости, милый, обещаю, измена не повторится, а через неделю ты забудешь о Соланже.

Обещала объявить о столь важном событии перед спектаклем, пусть даже оно грозило обернуться вечером одиночества. Эллан собирался уязвить Соланжа и наверняка преуспеет.

– Но если нельзя мне, тебе ничего не мешает расслабиться, – неожиданно предложил лорд. – Пальцы зажили, язык цел, поэтому снимай панталоны и иди сюда. Хоть один из нас получит удовлетворение.

Замерла в нерешительности.

В голове воскресли непристойные картинки того, что навсейка делала с плотью Соланжа. Несправедливо, если Эллан останется страдать. С другой стороны, взять в рот, пусть даже у любимого, противно. Пусть я допускала подобную близость, но для себя. А если просто в руки? Я ведь уже делала, почему бы не повторить? Кажется, лорду нравилось, хотя в тот момент мы меньше всего на свете думали, чем заняты, отдавшись во власть инстинктов.

– Дария! – поторопил Эллан. – Я же вижу: хочешь.

Хочу.

К демонам!

Переступив через панталоны, забралась на кровать.

– Совсем разденься. Никто не войдет без стука, а под одеялом места достаточно, – искушал любимый.

– Эллан! – вспыхнула я.

– Что? – он изображал саму невинность. – Хотя бы посмотрю, если не дают.

Ох, сомневаюсь!

Играя с огнем, медленно, не отрывая взгляда от лица любимого, принялась раздеваться. Прежде и подумать не могла, что смогу получить от подобного удовольствие, превращу в чувственное представление.

Судя по расширенным зрачкам и абсолютно черным глазам Эллана, мой вид в одном поясе и чулках неимоверно возбуждал.

Не утерпев, проверила: твердый.

Касание отозвалось тягостным стоном и просьбой: «Не надо!»

– Эллан, нельзя, чтобы ты…

– Сама говорила: не сметь, – зло ответил лорд, – так зачем дразнишь?

И так жалко его стало. Ровно на мгновение, пока руки любимого не легли на бедра, прогнав посторонние мысли.

По коже словно пропустили разряд молнии.

– Ну, как, ты очень стеснительная девочка? – лукаво поинтересовался Эллан. Он снова улыбался, хотя, видела, беззаботность давалась нелегко. Навсеев с детства учили контролировать эмоции, вот и Эллан прекрасно справлялся со своими. – Ляжешь или сядешь?

Узнав, куда мне предлагали сесть, отказалась. Лорд назвал трусишкой, в ответ напомнила, что забочусь о нем.

– Как же? – откровенно потешался Эллан.

– Не хочу, чтобы задохнулся.

Кончики ушей поалели.

– И не подумаю. Ну, как?

Нет, не сейчас, хотя такой соблазн! Я бы попробовала и наверняка в полной мере оценила бы мастерство лорда, но тогда бы не смогла осуществить свою задумку.

Наиви обязаны помогать ближним, оставалось только решиться, перебороть стеснение и брезгливость. А еще подумать, как и что делать. Наблюдения наблюдениями, но в первый раз вряд ли выйдет, как надо.

Кокетливо улыбнувшись, улеглась на бок, закинув ногу за шею Эллана, лицом к его паху. Ласкай, как хочешь, милый, а я попытаюсь приласкать тебя – мысль о получении удовольствия в одиночестве по-прежнему казалась себялюбивой.

Прикосновение острого языка отозвалось сладостной судорогой внизу живота. Я выгнулась и застонала, когда он начал безжалостно дразнить нежное местечко. Оно стало таким горячим, таким чувствительным, отзывалось на легчайшее дуновение воздуха.

Эллан распалял все больше; на помощь языку пришли пальцы. Один, покружив, легко скользнул внутрь, где все сжималось в невыносимо остром предвкушении, и я взорвалась.

Нестерпимая сладкая пытка наматывала виток за витком.

Сгорая и плавясь на влажной, дрожащей от сдерживаемого возбуждения коже Эллана, умирала и воскресала, старалась подхватить заданный темп и понимала: не могу, я ведомая, а он мой господин.

Я хотела подчиняться, мечтала навечно остаться частью Эллана. Удовольствие шумело в ушах, растекалось по бедрам.

Пронзительная вспышка, и я часто-часто задышала, приходя в себя после головокружительного падения.

Вспомнив об Эллане, сдернула одеяло. Перед помутневшим взором предстала вздыбленная плоть, и я потянулась к ней, сжала, заставляя содрогаться в танце страсти. Сначала действовала привычно, как инстинктивно делала в Умерре, а потом решилась лизнуть. Вкус оказался странным, разбудил любопытство, подтолкнул коснуться языком снова.

Судорога, пронзившая тело Эллана, его глухой стон подтвердили: ласка желанна и приятна.

Губы осторожно обхватили самое дорогое. Ощущая себя беспомощной, вновь действовала по наитию, дивясь, отчего тошнота не подступает к горлу, а вызывавшее непонимание и оторопь занятие кажется естественным.

– Какая ж ты у меня… девочка! – прохрипел Эллан.

Наши языки продолжили танцевать, словно соревнуясь друг с другом. Лорд, безусловно, выигрывал, но и я не тушевалась, старалась по мере сил.