На то, чтобы вывести корабль из ангара, уходит всего пара минут. Сейчас не до проверки систем. Едва загорается приборная панель и разогреваются двигатели, «Ветер-1» пулей вылетает наружу сквозь пылающий проем. Я сажаю его на поляне рядом с бочками, наполненными водой, и мне приходит в голову отличная мысль.

– Если загрузить их внутрь, мы сможем полить крышу прямо с корабля.

Тео поддерживает мою идею. С огромными бочками, неподъемными для обычного человека, оборотень справляется на раз-два. Остальные оборотни в это время общими усилиями выносят наружу того самого экскурсионного летательного «малыша», которого мы тоже хотели отремонтировать для ежедневного использования.

Все идет по плану. Поднимаю корабль над крышей, фиксирую его прямо над возгоранием, куда Тео выливает воду из бочек.

Одна, вторая, третья, четвертая… Господи, сколько же надо воды, чтобы огонь наконец погас?!

Когда в дело идет последняя, все в дыму, но языков пламени уже не видно. Тео дает сигнал, и мы садимся обратно на поляну.

Ощущение, что времени прошло совсем немного, но это всегда так, когда действуешь на адреналине. Кажется, самое страшное позади.

– Как ты? Покажи, что с руками, нужно обработать раны, – тут же подбегаю к своему «чудовищу», сперва обнимая, что есть сил. Эта его звериная ипостась уже давно меня не пугает.

Собственные ожоги интересуют Тео меньше всего, в этом он весь. К тому же, в этот самый момент рушится крыша ангара. Все должны были быть снаружи, но оттуда доносятся чьи-то крики.

Испуганная и пристыженная Алома все еще здесь.

– Кто был внутри?! – трясу я ее за плечи, пока парни, рискуя собственными шкурами, ринулись вытаскивать пострадавшего.

Она пытается что-то сказать, но в итоге лишь бессвязно мычит, закрыв от ужаса рот ладонью.

– Да говори уже?! – злюсь я еще больше, понимая, что ничего не случилось бы, если бы не эта паршивка.

– Керук… – выдает она наконец сквозь рыдания, а у меня замирает сердце. – Там был Керук. Он вернулся за чем-то важным.

Оборотни едва успели разгрести завал и вытащить Керука на поляну, как действие плектирона стало подходить к концу. Трансформация с такими серьезными ранами проходит ужасно. Керук не просто кричит, парень мечется и ревет от боли. Кости скрипят, скрытые под звериной шкурой ожоги и кровавые следы проступают наружу. То, что дело плохо, теперь видно и невооруженным взглядом.

– Как он?! Нужно позвать сюда пророка, или самим отвезти его в храм, – оживает Алома, и все оборачиваются в ее сторону.

– Без тебя разберемся! – рычит Тео, не находя себе места из-за брата.

– В городе есть больница? – хочется сказать скорая, но, похоже, и с больницами здесь напряг. – Врач, лекарь или кто-то вроде того?

– Есть. Но пока он сюда прискачет…

– Не нужно никуда скакать. Перенесем Керука на корабль и доставим в город за считанные минуты.

Этой ночью никому из нас не до сна. Мы с Тео, Иси с Гэнджи, все парни из команды и примчавшийся пророк буквально сидим под дверью операционной, пока там над его младшим сыном колдует местный светила медицины. Лично у меня доверия он никакого не вызывает, к тому же, док еще и не слишком трезв после праздника. Только лучше здесь все равно никого не найти.

Пророк держится особняком. Увидев, что случилось с Керуком, он едва не сходит с ума от горя. Мужчина падает на колени, сложив руки для молитвы. Вместе с капюшоном белой мантии с его лица спадает маска высокомерия и безразличия, обнажив совершенно иного человека.

– Что же я натворил?! – шепчет он снова и снова, глядя невидящим взором на заветную дверь операционной. – Прости меня, сынок, прости родной…

Тео жутко зол на отца, но сейчас он и за него переживает тоже.

– Это все ваши козни с Аломой! Не подговори ты ее на поджог, все мы, довольные и счастливые, уже разошлись бы после праздника по домам, – не сдерживается Исинора, нападая на отца с упреками. Ее малыш чувствует переживания матери и толкается, отчего она резко хватается за живот, другой рукой растирая непослушные слезы по щекам.

– Не надо, Иси. Он уже получил по заслугам, – притягивает ее к себе Тео. – А Керук молодой и сильный, он справится.

Все собравшиеся смотрят на пророка с порицанием. Хотя, сейчас, после произошедшего, он и сам себя ненавидит. Хорошо, хоть Аломе и ее дружкам поджигателям хватило совести здесь не показываться.

Выйдя из операционной в окровавленном фартуке, док тяжело вздыхает. Все мы смотрим на него, затаив дыхание, отчего в комнате образуется мучительная, почти звенящая тишина.

– Операция прошла успешно, жить будет, – произносит он наконец, и Тео притягивает меня к себе, целуя в макушку. – Но сможет ли он встать на ноги с такими повреждениями, сказать сложно. Время покажет.

Представить пышущего здоровьем Керука с его неуемной энергией в инвалидной коляске никак не выходит. Да и не должно выходить, потому что этого никогда не будет. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– А если ввести регенератор, который восстановит ткани и кости?

Я и прежде ловила на себе странные взгляды, но этот. Похоже, док несколько протрезвел, пытаясь понять говорю я серьезно, или издеваюсь.

– Если бы у меня был такой, я бы его уже ввел, не сомневайтесь, – расплылась добрая усмешка на усталом мужском лице. – На все воля Зептеи. Расходитесь по домам и ложитесь спать, в ближайшие часы он все равно не очнется, а мы бессильны чем-либо ему помочь.

– Что ты задумала? – все еще не понимает Тео.

Мне и на него больно смотреть. На его обожженных руках налились волдыри, а где-то и того хуже, без шрамов не обойдется, но он будто не замечает этого.

– Прокатимся в земли Диких. Там, на моем корабле, оставалась еще одна аптечка.

Возвращаться туда, откуда все началось, оказалось немного волнительно. Не знаю, сколько времени должно пройти, чтобы воспоминания о встрече с паучихой, если не стерлись окончательно, то хотя бы немного притупились. Тот момент, когда она нависла надо мной, клацая челюстями, до сих пор иногда снится мне ночами.

Полет в земли Диких проходит незаметно. Рядом со мной в кресле второго пилота расположился Тео, в салоне развалился заскучавший Брук. «В тех опасных краях еще один защитник лишним не будет», – рассудили мы, вернувшись домой за моим кибер-псом, чему сам он оказался невероятно рад, ведь на праздник с собой мы его так и не взяли.

Впереди показался длинный горный хребет, и мое сердце забилось чаще положенного. Сколько раз я мечтала вернуться к своему кораблю, чтобы подать сигнал о помощи? Сколько попыток предприняла, чтобы осуществить задуманное? Только теперь, чем ближе мы к нему подлетали, тем больше мне хотелось умолять Тео, не отправлять никакой сигнал.