Адрес ученого?

Так ведь отец с ним дело имеет, а он плохого не покупает! А им нужно самое-самое лучшее, это понятно…

Дальше все покатилось, словно ком снега под горку.

Взрыв.

Расстройство помолвки.

И полное отсутствие интереса к Анастасии. Что она, что любая другая девушка… Соня по секрету сказала подруге, что с Васей действительно что-то неладно, но что?

Девушки искали, разбирались…

И наконец, Соня подслушала разговор отца! Который и передала подруге! Как же тут не помочь?

Такая любовь, такая страсть, как в романе…

(Матвеев слушал и скрипел зубами. Собрать бы те романы, да и сжечь! Вместе с сочинителями!!!)

Если на балу Анастасия сцепилась с княжной Горской просто из чувства нелюбви…

Да, княжна Горская!!!

Ее дружно не любили и Соня, и Анастасия. А за что ее любить?

За проявленный дар мага земли?

За то, что княжна вечно сидела, уткнувшись в книгу?

За то, что она…

Да, именно так. За то, что в свое время Василий, провожая княжну взглядом, назвал ее "обаятельной пышечкой". А девушки и услышали.

На ее высочестве Александре срываться – отдача замучает. А вот на княжне Горской – можно. И плевать, что она с Демидовым сговорена… кому и когда это мешало?

Порвать нахалку!

В клочья!!!

И взрыв едва не исполнил скромную девичью мечту. Увы…

У кого-то на небесах оказалось странное чувство юмора. И вместо смерти получился криво легший на княжну и цесаревича приворот.

Когда Настя узнала, кто именно стал предметом Василия, она взбеленилась. И это еще мягко сказано. Она была в ярости, в отчаянии, в гневе…

Что ей оставалось делать?

Только убивать.

Нет человека, нет приворота.

Да, она знала о связи отца с Дарьей Благовещенской. И о том, что у нее может быть сводная сестра – тоже. И что?

Кого волнуют внебрачные ублюдки?

Настя воспользовалась своим положением дочери главы юрта, и как следует порылась в бумагах на столе отца.

Ах, сколько знают, сколько замечают и запоминают дети! Это родители считают их маленькими, а детки-то выросли…

Детки скоро своих заведут…

Анастасия знала, кому из людей отца она нравится. Кто ей поможет. Кто…

Расплатиться придется, да. Пара поцелуев, но не больше… ладно, можно и чуть больше. Ради того, чтобы уничтожить ненавистную соперницу, Настя была готова на все.

И в Березовский отправился человечек из тех, что есть на службе у любого юрта.

Приказ он получил от Матвеева, хоть и не лично, но его печать, его подпись, его секретарь, который принес письмо – что еще надо?

Аванс – и тот.

Настя пару колечек заложила, хватило и на аванс, и на дорогу…

В Березовском человечек нашел Дарью Благовещенскую. Немного шантажа, немного уговоров – и та с удовольствием поквиталась с негодяйкой.

Да, и покушение в столице тоже дело рук Анастасии.

А что?!

Нечего у нее жениха уводить!!!

Матвеев слушал, слушал…

И наконец махнул рукой.

Сил у него не было даже орать.

– Иди отсюда…

Настя послушно поднялась.

– А Горская…?

– Не твоего ума дело…

– Но…

– ВОН!!!

Девчонка вылетела из кабинета вперед своего визга. И не услышала брошенного ей в спину короткого:

– Дура.

* * *

Оставшись один, Матвеев опустил голову на руки, вздохнул…

Это даже не кошмар.

Это – хуже.

Это дно…

Он столько времени пытался поднять свой юрт, столько в него вложил, столько сделал, и вот, из-за стечения обстоятельств, из-за глупой девчонки все летит в пропасть.

Все идет прахом, все…

Матвеев признавал за собой неблаговидные поступки, чего уж там! Законопослушными пусть мещане будут с крестьянами, тем бунтовать ни к чему. А он…

Он просто берет свое и распоряжается своим.

Ну… в перспективе – своим.

Матвеев был умен, не зарывался, не хапал поперек морды, и постепенно укреплял свои позиции. Но на брак с наследником он пока не замахивался.

Вот, со вторым-третьим сыном – вполне. А там…

Там видно будет, кто наследником станет.

Всякое в жизни бывает, уж он подскажет зятю, как себя лучше вести. Ненавязчиво так, исподтишка…

Тихой сапой, мягкой лапой…

На Анастасию он не рассчитывал. Мало ли, кто и в кого влюблен? Детская любовь… ну так что же? Кто из нас не влюблялся в детстве?

Но чтобы такое наворотить?

Пороли мало.

Вообще не пороли. А надо было, ох как надо…

Одна дура влюбилась, или вообразила, что влюблена, другая захотела помочь подруге, а поскольку девочки не из простых семей… вот и получилось.

Свою вину Матвеев признавал.

И не заметил, и упустил, и…

Даже с ученым – что такого?

Он ведь действительно гениален, ему приходят в голову самые невероятные решения, а Матвеев привык брать все самое лучшее.

Но кто бы ему сказал, что эта сволочь двурушничает? Что работает и на кого-то еще… на кого?

Романов пока молчит, молчит и государь, но уже сейчас ясно, что простой потерей влияния не обойдется. Нет, не обойдется…

Что ждет его юрт?

Что ждет самого Матвеева?

Придется ему сложить с себя полномочия, или вообще… голову отрубят? В хватке Романова Матвей Иванович и не сомневался.

Разве что…

Попробовать договориться? Не с князем Горским – в столице ни для кого уже не были секретом его отношения с дочерью, а лично с госпожой Храмовой? Если она согласится принять виру…

Только вот что ее устроит в качестве виры?

И устроит ли?

Вечно так! Наворотят бабы-дуры, а страдать кому? Ему…

Ох, грехи наши тяжкие…

– Ваше императорское величество…

Я сделала попытку приподняться, но меня уложили назад.

– Лежите, Мария. Вам пока еще не стоит подниматься. И – государь.