Я улыбнулась, и Благовещенский шагнул вперед.

– Это вам… Машенька.

– Благодарю. Я так люблю эти цветы…

Еще с того мира люблю.

Всегда любила цветы, которые пахнут, а импортные розы в этом отношении меня бесили. Ну что это за роза, которая воняет пластиком и химикатом? Пусть стоит неделю, но радости от нее – никакой. Что голландская, что искусственная – веник, и все тут.

Нет от них ощущения роз. А вот от этой мелочи вся комната пропитана ароматом.

Я кивнула служанке, чтобы та принесла вазу и вновь обратила внимание на Благовещенского.

– Александр, я вам очень благодарна за моих ребят.

– Не за что, Машенька. Ваня просто молодец, и Петя за ним тянется, отец их хвалит. И… если вы не возражаете, я решу вашу проблему.

– Мою проблему?

– Ваша сестра. Арина.

Улыбка растаяла, словно и не было.

– Да?

– Вы себе никогда не простите, если бросите ее.

Не прощу. Верно.

– Но и уделять ей достаточно внимания вы не сможете.

И это тоже правда. Уж молчу про "пятую колонну" и "удар в спину".

– У меня есть решение.

– Слушаю?

– У меня есть тетя.

Сестра матери. Вышла в свое время замуж за небогатого дворянина, жила в глуши, в небольшом имении, завела аж шестнадцать кошек и была вполне довольна собой и жизнью.

Детей Бог не дал, ну так тоже бывает. Зато племянников она любила.

– Мы можем отправить Арину к ней. Ей небольшая помощь не помешает, а Арина будет под присмотром…

– Ее там не обидят?

– О, нет. Если б вы видели, как тетя Лида к животным относится…

– К животным я тоже хорошо отношусь, вот к людям – дело другое.

– Машенька, поверьте. Я не стал бы вас обманывать, ее там не обидят. Мы все в дестве гостили у тети Лиды, она детей обожает. А если ей рассказать про судьбу Арины, она бедную девочку примет, как родную…

– Неужели?

– Кто в юности не совершал ошибок?

Я хмыкнула.

Ладно, почему бы не попробовать? И вообще, говорят, что животные – лучшие лекари. А если их целых шестнадцать…

– Я оплачу пребывание Арины.

– Тетя не слишком богата, но денег не возьмет. Но если мы ей привезем гостинцы, или подарки, – прищурился Александр с намеком.

Я кивнула.

Это я могу. Просто оплата будет в приемлемой для человека форме.

– Спасибо.

– Не за что, Машенька. Я… я для вас что угодно сделаю, если позволите.

Я выдохнула.

И решилась.

– Позволю, Александр. Именно вам. Позволю.

И протянула ему руки, пока не передумала. Страшно, знаете ли…

* * *

Ребят мы позвали через десять минут.

Что в эти минуты происходило?

Это личное, господа. Вполне приличное, даже по местным меркам, но личное.

Ребята влетели ураганом.

– Маша?

– Маш?

Александр поднял руку.

Мою.

Так, чтобы блеснул бриллиант в кольце. Большой, чуть не десять карат, нагло роскошный, в золотой оправе.

– Можете нас поздравить… братишки. Машенька согласилась выйти за меня замуж.

И что сказали эти бессовестные?

Правильно.

– УРРРРРААААА!!!

И повисли с двух сторон у меня на шее.

Минут через двадцать мы смогли нормально разговаривать. И настал мой черед.

– Мне надо рассказать вам кое-что достаточно неприятное.

Мужчины насторожились.

Я потратила на изложение ситуации еще десять минут и подвела итог.

– Отказаться мне не дадут. Придется участвовать. Поэтому мы заключаем договор, прописываем в нем все, заключаем соглашение о намерениях… если со мной что-то случится, Александр станет вашим опекуном. Равно, как и Нила и Андрюши. До совершеннолетия.

Мои ребята… хотя какие они ребята? Уже мужчины – переглянулись.

И Ваня покачал головой.

– Маша, что мы можем сделать, чтобы уменьшить опасность?

– Ничего, Ванечка.

– А если подумать?

– Я подумаю. Вас я подстрахую, а я… такая уж игра. Даром в этой жизни ничего не дается.

– Я могу попробовать кинуться в ноги государю.

Александр говорил спокойно, но и он, и я знали правду.

Кинуться – можно. Пользы – не будет.

Так вот император и отменит свои планы из-за чьей-то любви. Ага, даже два раза. Скорее, это плохо кончится для Благовещенского. Тюрьмой, ссылкой… несчастным случаем по-Романовски.

Я в этом не сомневалась, ребята тоже…

Что нам оставалось?

Немного подстраховаться на самый худший и крайний случай. И – быть счастливыми.

Пока еще мы живы, мы вместе, разве этого мало?

Да это чертовски много, особенно когда смерть ходит рядом, и дотрагивается своей косой до твоей шеи. Это очень много…

У нас есть еще пара дней. И я не стану их упускать, пусть думают обо мне, что хотят!

Я появилась в этом мире вместо Маши Горской, и я расплачусь по ее долгам. Но пока кредиторы еще в пути – дайте мне хотя бы пару минут счастья.

* * *

Чем мы занимались эти четыре дня, которые мне предоставила жизнь?

А вот и не угадали!

Мы съездили к Арине – раз.

Я смотрела и плакала. Серьезно, у меня в глазах слезы стояли. Что, ЧТО надо было сделать с человеком?!

Призрак?!

Да призрак Оперы выглядел в сорок раз живей и в двадцать – симпатичнее. А это…

Серое, измотанное и изможденное нечто, плотно завернутое в смирительную рубашку и обколотое какими-то транквилизаторами. Мужчин ей показывать вообще нельзя – становится буйной.

Я плюнула и махнула рукой.

Наняли двоих сиделок и медбрата покрупнее, на всякий случай, есть такой сервис при местных лечебницах. Жизнь – штука сложная, поскользнуться можно на каждом повороте, а вот как взять тайм-аут?

Допустим, ты ушла из дома.

Или тебя выгнали.

Или…

Вариантов много. Но основа одна – у тебя нет жилья, работы, возможности как-то прожить…

В нашем мире коллектор в помощь. Канализационный. И крысы в пропитание. Еще тебя и ногами же попинают, чтобы быстрее сдох.