Господи! Нет ничего хуже, чем ждать! Особенно когда ты не можешь контролировать ситуацию. Я представления не имела, как там, в кабинете Кошкина, протекает разговор, а буйное воображение рисовало одну за другой картины полного провала: вот Кошкин, подкравшись сзади, ударил Ушакова графином по голове и сбежал, или брызнул ему в лицо слезоточивым газом из баллончика и опять-таки сбежал, или застрелил его из пистолета, который держал в ящике стола, пусть даже травматического. Я сидела в машине на переднем пассажирском месте как на иголках. На часах, казалось, замерла даже секундная стрелка, так что я от них отвернулась, чтобы не дергаться еще больше. По дороге сюда, на станцию электрички, я попросила Егора остановиться и купила сигареты, которые то и дело выскакивала на улицу курить, пока Егор, не выдержав моих метаний, не предложил мне курить в машине – выветрится, мол, потом. Он хотел включить радио, но я запретила – а вдруг звонок телефона не услышим? Егор посмотрел на меня как на ненормальную, но отстал. Прошло уже полчаса, и я начала дозревать до того, чтобы плюнуть на все и пойти выяснять отношения с Кошкиным самой, когда у Егора зазвонил сотовый. До сих пор удивляюсь, как я, подскочив, не пробила головой потолок. Он выслушал отца и, отключив телефон, сказал мне:

– Все в порядке. Через несколько минут Кошкин выйдет. На нем бежевая дубленка, темная норковая шапка, а в руках – светло-коричневый «дипломат». В этот раз очков на нем нет, но, может, еще и наденет.

– Ну, я пошла на дело, – резко выдохнув, сказала я и вылезла из машины.

Билет у меня был уже куплен заранее, так что оставалось только легкой походкой от бедра прогуливаться по перрону, не удаляясь, однако, далеко от ведущей на него снизу лестницы – это чтобы сразу сесть на хвост Кошкину. Этого подонка я увидела еще издалека и сразу узнала по одежде, а когда он приблизился, и по физиономии – у него действительно были приметные глаза, уголками вверх, как у рыси. Он был настолько перепуган, что следить за ним могли бы отправить и слона – он бы его все равно не заметил.

Как я и собиралась, я вошла в тот же вагон, что и он. Час пик уже миновал, было довольно много свободных мест, вот я и села так, чтобы видеть его боковым зрением, а сама притворилась, что смотрю в окно. Ни малейших попыток выйти из электрички Кошкин не делал, он как сел в самый угол, поближе к двери, так оттуда и не вылезал, только испуганно смотрел на всех проходящих мимо людей, но я все равно бдила за ним изо всех сил. На остановках пассажиры выходили, входили, иногда садились так, что загораживали мне Кошкина, но я все равно не двигалась с места – этот мерзавец находился в таком напряженном состоянии, что малейшего повода было бы достаточно, чтобы он сорвался с места и ушел в другой вагон. Не могла же я гоняться за ним по всему составу, причем незаметно! Но вот мы проехали железнодорожный вокзал, и я вздохнула с облегчением – до аэропорта была только одна остановка, так называемая «Блоха» – это сокращенно от «Блошиного рынка». Если бы он там вышел, то затеряться в толпе – пара пустяков, там в любой день недели, в любую погоду полно народа. Если же он там не выйдет, то точно едет в аэропорт, потому что после него идут сплошь остановки в дачных товариществах, некоторые из которых сейчас, зимой, электричка проезжает без остановок. А конечная, Никитино, богом и людьми забытый райцентр, ни для кого никакого интереса не представляет. «Господи! – мысленно взмолилась я. – Пошли нам удачу! Ну что тебе стоит? Ведь четыре трупа на совести этого подонка!» Достав сотовый, я позвонила Дмитрию Васильевичу и, когда он ответил, защебетала:

– Дорогой, ты уже на месте?.. Ну, прости меня, я просто опоздала на предыдущую электричку, но я уже скоро буду. Мы уже вок-зал проехали. Ты не сердишься?

– Я вас понял, Татьяна Александровна, – совершенно спокойно отреагировал Ушаков. – Мы едем к аэропорту, но тут пробка, постараемся объехать. Князь отзвонился, он уже там.

– Я тебя тоже люблю, – промурлыкала я.

Когда объявили остановку «Блошиный рынок», я подобралась, чтобы при первом же движении Кошкина сорваться с места и не упустить его, но он остался сидеть. Все, можно было вздохнуть с облегчением.

На станции «Аэропорт» выходило много пассажиров, так что затеряться среди них, но при этом не выпускать Кошкина из виду мне труда не составило. Он целенаправленно шел, но не к зданию аэровокзала, а направо, к жилым домам, и я поняла, что оказалась права – там, на первом этаже одного из них, располагалось отделение Сбербанка. Я неторопливо шла за ним – а чего торопиться, если ему еще из ячейки вещи забирать? И тут я увидела, как наперерез ему шел Игорь. Сейчас он был не в куртке, а в длинном, черном, кожаном плаще с меховой подстежкой и шапке из такого же незнакомого мне меха. Это все отложилось у меня в голове совершенно автоматически, потому что в реальности я во весь голос заорала:

– Игорь! Я здесь! – и со всех ног бросилась бежать к нему.

К счастью, я успела его перехватить, вцепилась в него мертвой хваткой и затараторила:

– Ну что ты за человек такой! Я же совсем немного опоздала! А ты уже уходить собрался! Если замерз, мог бы зайти куда-нибудь и погреться!

Говорить-то я говорила, а сама смотрела на его закаменевшее от гнева лицо, горевшие яростью глаза и все норовила повернуть его спиной к Кошкину, чтобы тот, если повернется посмотреть, что случилось, не встретился с ним взглядом и не насторожился. Сдвинуть Игоря с места у меня не получилось, и тогда я сама встала так, чтобы закрыть от него Кошкина – а рост у меня вполне приличный, я оказалась чуть ниже Игоря, – и почти с ненавистью зашипела, глядя ему в глаза:

– Ты чего творишь, гад? Договорились же – на выходе! Кинуть меня решил, пацан реальный?

Именно это и вернуло его в нормальное состояние. Он судорожно сглотнул, продышался… В общем, его отпустило. Извиняться он явно никогда не умел – не научили, видать, в детстве, что ж теперь поделаешь? Да я и не ждала его извинений.

– Увидел его, и накатило, – объяснил он.

– Все! Стоим, якобы выясняем отношения. Твои где? – спросила я.

– Вон «Газель» стоит, – он глазами показал мне на машину. – Они его и примут.

– Надеюсь не под камерами? – поинтересовалась я и получила в ответ насмешливый взгляд. – Ясно! Ученых учить – только портить. Теперь давай договоримся, как добычу делить будем. Мне нужен «дипломат» и содержимое всех его карманов, потому что он может кое-что туда положить.

– Все получишь, – твердо заверил меня Игорь и спросил: – А ты чего одна? Комбат где? – Я вытаращилась на него во все глаза, и он уточнил: – Ну, Дмитрий Ушаков?

– А почему он комбат? – удивилась я.

– Потому что в армии комбатом был, до того, как сел, конечно. Отсюда и кличка взялась, – объяснил он. – Ты что, о нем ничего не знаешь?

Я только растерянно пожала плечами и объяснила:

– Мне его с сыном для охраны дали.

– Ни хрена себе! – хмыкнул Игорь. – Нехило живешь, подруга, если тебя бывший майор спецназа охраняет!