— Ничего я не преувеличиваю. Колесников, пообыкновению, темнит и недоговаривает, а все очень просто. Господин Мороз,хорошо известный в нашем городе бизнесмен (слово «бизнесмен» Родионов умудрилсяпроизнести так, что оно звучало как ругательство), решил прибрать к рукамторговлю наркотой. То, что через нас идет транзитом героин из Средней Азии вМоскву и далее, знают даже дети. Крупные сделки, сумасшедшие деньги, у Морозаподи чесотка в руках. Кавказцы прибывают с крупной партией, и Мороз решает ееприсвоить, поручая это дело Турку. Чем они задурили кавказцев, судить неберусь, но те приехали на встречу, ничего не подозревая, и оказались вскотомогильнике. Вроде бы все просто, да вот беда: какой-то наркоман случайнозасек момент встречи. От крутого братца он кое-каких сведений нахватался исразу понял: дело нечисто, не с теми людьми встречаются друзья-кавказцы. Он понаивности решил извлечь выгоду из этого события, и вскоре у него появился Синийпиджак.

— То же самое и Колесников говорил, — кивнула я.

— Колесников, — скривился АлександрСергеевич. — Зюзя Пиджаку дверь открыл и даже ему обрадовался, так?

— Конечно, я же рассказывала…

— Выходит, пришел к нему человек, которого он давнознал. А кого он мог давно знать? К примеру, одного из дружков своего крутогобратца. А братец у нас из команды Шмеля — основного конкурента господина Мороза.

— Ну и что? — Мне его рассуждения вслух порядкомнадоели, потому что я мало что понимала.

— А то, что скорее всего Шмель знает о том, ктопристрелил кавказцев, и убийство Турка — это акт мести.

— Вон оно что… очень может быть. Пиджак приходил кТурку, я сама дверь открывала.

— Приходил к Турку? — удивился Родионов.

— Конечно.

— Что, просто так взял и позвонил в дверь?

— А как же еще? — По моему мнению, Родионовсоображал неважно.

— Та-ак, — протянул он. — Если собираешьсяукокошить человека, довольно глупо звонить к нему в дверь, хотя… А если Пиджак,находясь в команде Шмеля, играл против своих? И Турок узнал о наркоте как разот него? И на встречу они явились как старые друзья, оттого кавказцы… А ведьэто мысль. — Я откровенно зевнула. — Стоп. — Он сел рядом,выпучив глаза в крайнем волнении. — Колесников устроил за Турком слежку, иМороз мог об этом узнать. Если информация об устранении наркоторговцев из южныхкраев дойдет до некоторых людей, Морозу несдобровать. Зюзя, выдав себя поглупости, погибает, а вслед за ним и Турок. Скорее всего его кокнули свои, чтобконцы в воду…

— У меня голова болит, — вздохнула я.

— И это вовсе не месть, а продуманная операция, —закончил Родионов. — Не похоже, что Турок чего-то опасался…

— Ничего он не опасался, — подтвердила я. —Коля был в запое, окна настежь, дверь тоже. Разве так опасаются?

— Да уж, если человек знает, что на него охотятся, сзапоем скорее всего повременит.

— А когда меня домой отпустят? — спросила я.

— Одно мне непонятно, — продолжил напряженномыслить Родионов. — Почему ты жива?

Я громко икнула и уставилась на него, замерев как изваяние.

— Почему я что?..

— Если они жертвуют Турком, боясь, что тайное станетявным, то очень глупо оставлять в живых тебя. Ты видела убийцу и…

— Ты это серьезно? — подала я голос.

— Естественно. — Он уставился в пол, должно быть,продолжал гадать, отчего меня не укокошили. Приятный парень. Я тоже уставиласьв пол, но вдохновения не обрела, через некоторое время обратила взор кРодионову и ядовито спросила:

— Ты что, забыл? Меня же хотели убить: Андрюха до сихпор лежит в больнице.

— Хотели, а потом расхотели?

— Я же как будто уехала в Анапу?

— В этом что-то есть. Знаешь, я думаю, Синий пиджак нестал докладывать хозяевам о встрече с тобой. Может, хотел выглядеть в их глазахбезупречным, а потом самостоятельно разделаться с ненужным свидетелем,инсценировав несчастный случай. Понимаешь?

— Не все…

— Ну и ладно. Вот что, собирай вещи, некоторое времяпоживешь у меня.

— Зачем это? — насторожилась я.

— Затем, что Колесников операцию провалил, никакихзацепок не осталось, а в городе где-то осела огромная партия наркоты и ждетотправки.

Даже у Интерпола появился интерес к нашему городу, и притаком раскладе Колесников пойдет на все, лишь бы в грязь лицом не ударить.

— Замечательно, — кивнула я, пытаясь понять, чегоэто Родионова так разбирает и с какой стати мне жить у него, если Колесниковобъявил войну наркодельцам? Что-то уж слишком хитро.

— Замечательно, — передразнил он. — Ничегозамечательного. Теперь единственная надежда Колесникова на то, что убийца решитубрать свидетеля. Убийца будет охотиться на тебя, а Колесников на него. Знаярасторопность его ребят, совершенно не уверен, что у тебя есть шанс дожить донового учебного года.

— А-а… — начала я, а он рявкнул:

— Собирай вещи! — Я заметалась по Иркинойквартире, что-то швыряла в сумку, время от времени косясь на Родионова с одноймыслью: может, он спятил? — Жди здесь, — кивнул он, вышел, вернулся,велел запереть дверь, сделав при этом страшное лицо, и смог запугать меня дотакой степени, что у меня буквально зуб на зуб не попадал. Вернулся он черезполчаса и, взяв меня за руку, повел к пожарной лестнице.

— Что происходит? — пробормотала я.

— Молчи и двигайся, — посоветовал он.

Мы спустились вниз и шмыгнули за угол, на стоянке я увиделачетырехколесную развалюху, которую Родионов торжественно именовал машиной.Александр Сергеевич устроился за рулем, а мне посоветовал прилечь на заднемсиденье, что я и сделала, гадая: то ли у меня с перепугу проблемы с головой, толи это Родионов свихнулся по неизвестной мне причине.

— Куда мы едем? — все-таки поинтересовалась яминут через пять, когда машина свернула на проспект.

— До утра побудешь у меня, а там решим, где тебеукрыться.

— Мне надо заехать домой, — приподняв голову ссиденья, заявила я.

— Зачем? — спросил Родионов, а я возмутилась: