— Что значит «зачем»? Это мой дом. Да если хочешьзнать, у меня там деньги. Они мне пригодятся. И еще мне могла звонить сестра,нужно проверить автоответчик. Еще надо решить, что делать с Сенькой…

— Хорошо, — кивнул Родионов, сворачивая наперекрестке в направлении моего дома.

В серой предутренней мгле мы остановились возле подъезда.Фонари не горели. По непонятной причине мне вдруг сделалось так страшно, что ятвердо решила: ни за что не выйду из машины.

— Идем, — кивнул Сашка и открыл дверь. Я .тряхнулаголовой, посоветовав себе не падать духом. В подъезде свет горел только у насна первом этаже. Я открыла дверь. — Подожди. — Родионов вошел,включил свет, осмотрел комнаты и кивнул мне. Или он меня запугивает, или моидела ни к черту. А с какой такой стати Сашке меня запугивать? Я загрустила идаже не сразу вспомнила, зачем приехала сюда. — Десять минут тебе хватит? —спросил Родионов, и я торопливо кивнула в ответ. — Жду в машине, думаю,лишние предосторожности не помешают. А ты, когда будешь готова, мигни светом вкухне, я за тобой приду. Дверь запри…

Он вышел, я заперла дверь и решила, что все происходящее никудане годится. Никто не смеет запугивать меня до такой степени, что руки дрожат, амозги начисто отшибает. Просто безобразие какое-то. Я прошла в кухню,неизвестно кому показала язык и решила выпить кофе. А Родионов пусть ждет, гдеэто он видел, чтобы женщина успела собраться за десять минут? Я включилаэлектрический чайник и вдруг обнаружила, что он еще теплый."Я только чтовошла в квартиру, а мой чайник теплый", — сказала я самой себемедленно, почти по слогам, и хотела взвыть, но вспомнила, что Родионов толькочто осмотрел квартиру и никого не обнаружил, а дверь за ним заперла лично я. Уменя еще четыре окна… святые угодники…Я посмотрела в окно: Родионов стоял возлемашины и бдительно вглядывался в темноту. Я посоветовала себе, не впадая впанику, как следует осмотреться, а уж потом кричать «караул», схватила топорикдля рубки мяса и почувствовала себя гораздо увереннее. Две чашки почему-тостояли рядом с мусорным ведром, точно кто-то сунул их туда в большой спешке.Конечно, в прошлый раз, покидая квартиру, я торопилась, но такое мне бы вголову не пришло, и зачем, скажите на милость, мне две чашки, если я была одна?Возле батареи лежал пакет, я заглянула в него и обнаружила сосиски и хлеб,порезанный кусками (сосиски свежие, хлеб мягкий); может, у меня наметилисьбольшие проблемы, а я об этом еще не знаю? Тихо поскуливая от беспокойства засвою психику, я прошлась по квартире. У меня точно наметились проблемы: вродебы все на месте, но все не так. Покрывало стелила не я, стул передвинут и… поразвонить 03. Я прошлась по Сенькиной комнате и тут обратила внимание на окно:оно было закрыто, но не заперто. Окно выходило на улицу, а не во двор, и если вквартире кто-то был… Я шарахнулась в прихожую, забыв про вещи, схватилась заручку входной двери, вспомнила наставления Родионова, вернулась в кухню,мигнула светом и с большим облегчением покинула квартиру. Позвонить сестреможно и от Родионова…Я спустилась по трем ступенькам и оказалась между двумядверями, в так называемом тамбуре. И тут до меня вдруг дошло, что Родионов меняне встретил, а между тем мне было сказано посигналить светом и ждать, а я… Чтож теперь, в квартиру возвращаться — два шага, и я на улице и где, черт егодери, Александр Сергеевич?

— Ку-ку, — ласково пропел кто-то за моей спиной.

«Придурок», — собралась ответить я, но тут что-тоопустилось на мой затылок, и я только-то и успела, что прокуковать в ответ:

— Ку…

Кто-то брызгал мне в лицо водой, я разлепила веки и в первоемгновение ничего не смогла разглядеть, в глаза мне ударил свет фонаря, язажмурилась и застонала, хотела прикоснуться к своему многострадальному затылкус намерением убедиться, что он есть, но оказалось, что руки у меня крепкосвязаны какой-то клейкой лентой. Также, как и ноги, я подергала ими и,убедившись в этом, решила сосредоточиться на чем-нибудь одном, к примеру, натипе, который направил луч фонаря мне в лицо.

— Эй, — позвала я. — Вы хотите, чтобы яослепла? — Голос мой прозвучал чересчур громко и как-то странно, боль взатылке беспокоила, и соображала я пока неважно. Но одно было несомненно: мы вкаком-то просторном пустом помещении, скорее всего в подвале. По соседствупремерзко хихикнули и заявили:

— Если б я хотел, чтоб ты ослепла, то давно бы вырезалтебе глаза. — Рядом с моей щекой в луче света появился нож.

— Еще один маньяк, — простонала я,отворачиваясь. — Навязались на мою голову… — За маньяка он неожиданнообиделся.

— Заткнись, — прикрикнул он злобно, но нож убрал,чему я, по понятным причинам, обрадовалась.

— У вас вода есть? — спросила я, желая оттянутьвремя, чтобы окончательно прийти в себя и придумать что-нибудь гениальное длясвоего спасения.

— Нет, детка, — хихикнул он. — Очень сожалею,но придется тебе обойтись без воды.

— Как нет? — Я подняла связанные руки и коснуласьсвоего лица: оно было еще мокрым. — Вы ж мне водой в лицо плеснули.

— Так вся кончилась, — порадовал он. — Ладно,дам тебе воды, если будешь умницей.

— Буду, — сразу же согласилась я.

— Молодец, — похвалил он.

— А вы меня отпустите? — сочла я возможным начатьзадушевную беседу.

— Когда? — спросил он.

— Ну, лучше бы, конечно, сейчас, если вы не против.

— Слушай, ты, — голос его изменился, дурашливостив нем поубавилось. — Не зли меня, не то очень пожалеешь.

— Чего вы разозлились? — удивилась я, устраиваясьпоудобнее, машинально отмечая, что сижу я на бетонном полу, привалившись ккирпичной стене, и это точно какой-то подвал… если б свет не бил в глаза, ясмогла бы увидеть, что это за чертово место. — Мне страшно, и я бы хотелахоть что-то узнать о своей дальнейшей судьбе.

— Узнаешь, — хмыкнул он. — А пока расскажи,что ментам известно обо мне.

— А кто вы? — спросила я.