Лучше бы мне спросить его о погоде, он так разозлился,отвесил мне пощечину и зачем-то пнул ногой мои ноги. Понятно, что он придурок инервы у него шалят, таких, как он, лучше не раздражать, говорить с ними надоласково и во всем соглашаться. Умные мысли пришли в мою голову с некоторымопозданием, а сначала, схлопотав пощечину, я подобралась и, ориентируясь посвету фонаря, ударила ногами своего мучителя. Он матюгнулся, послышался шлепок,довольно громкий, а фонарь отлетел в сторону, освещая мрачный подвал без окон идверей, как мне показалось, и парня на полу, который к этому моменту ужевскочил и направился ко мне. А я тяжко вздохнула, потому что сразу узнала его:бывший Синий пиджак, теперь Черная водолазка. Встречаться с ним в такойобстановке я не планировала, особенно теперь; парень этот, который и с виду былне подарок, здорово на меня разозлился и, кажется, даже имел на это основания.Достал нож, слегка согнувшись и припадая на левую конечность, приближался комне с явным намерением примерно меня наказать. По его перекошенной физиономии японяла, что удар достиг цели и мало мне сейчас не покажется.

— Ах ты, шлюха, — рявкнул он и полоснул ножом помоей груди, я попыталась уйти от удара, и все же нож задел плечо, я сцепилазубы, чтобы не заорать, и вновь попыталась достать его ногами, но теперь он былзначительно осмотрительнее, и ничего у меня не вышло. Правда, у него тоже,ножом он махал по большей части бестолково и, как я вскоре поняла, дляустрашения. Разрезал в трех местах джинсы и дважды наловчился задеть руку.

— Слушайте, вы ж хотели поговорить, — выбраввремя, напомнила я, желая отвлечь его от мысли разрезать меня на куски.

Надо заметить, прыжки малость утомили парня, выглядел он неочень и дышал с трудом.

— Успеется, — заявил он и еще немного поскакал, ятолько головой покачала, так глупо это выглядело, да и у меня вид, должно быть,не очень, кручусь на верхней части нижних конечностей, трачу массу энергии, итоже без видимой пользы. Глупо выглядеть я не люблю (да и кому этопонравится?), разозлилась и решила, что мне следует прекратить валять дурака ивсерьез подумать о своей безопасности, парень явный псих, а с такими не шутят.Я стала дышать с трудом, почти так же, как Синий, сделала несколько неверныхвыпадов, в общем, дала понять, что устала, надеясь, что парень подойдетпоближе. И он почти подошел, я расслабилась, выжидая удобный для удара момент,а этот гад вдруг отошел в сторону и, противно хихикая, заявил:

— Дураком меня считаешь, да?

— В каком смысле? — обиделась я.

— Вот это видела? — Он извлек пистолет ипродемонстрировал его мне. — Будешь дергаться, пристрелю.

— Я бы и не дергалась, если бы вы вели себяприлично, — проворчала я, устраиваясь поудобнее. Пистолет на меня произвелвпечатление, и я по настоящему загрустила: с такой штуковиной в самом делешутки плохи. — Вы чего-то про мента спрашивали, — вздохнула я.

— Точно. — Он подобрал фонарь и устроился накорточках в нескольких метрах от меня.

— А про какого? — решила я уточнить на всякийслучай.

— Про того, что возле тебя отирался.

— Родионова? — Тут острая боль кольнула меня всердце, и я спросила:

— Он жив?

— Кто?

— Родионов, разумеется.

— Жив, наверное.

— А куда он делся?

— Отдыхает в кустах.

— Ясно, — покусывая губу, кивнула я. — Вычто, его по голове ударили, как меня?

— Ага.

— Тогда он скорее всего жив, голова у него крепкая.Слушайте, это вы были в квартире Турка?

— Ага, причем очень надеялся встретиться с тобой послетого, как Турок сыграл в ящик. Но тут появился какой-то придурок, а внизу ещедва никак не могли расстаться. Пришлось уходить, не пожелав тебе спокойнойночи.

— Иногда мне везет.

— Это ты заперла дверь на чердак?

— Конечно.

— Так я и думал. Ты что, видела, как я поднимался попожарной лестнице?

— Я видела тень и подумала, что ошиблась, не топозвонила бы в милицию. Решила проверить и…

— Значит, это мне повезло.

— Выходит, что вам. Вы зачем Колю убили, из мести? Зато, что он этих кавказцев — в скотомогильник?..

Синий присвистнул:

— Ну, девочка…

— А фотография у вас?

— Какая фотография? — не понял он.

— Фотография, которую вы забрали у мертвого Зюзи.

— А… а. У меня, храню на память.

— По-моему, это глупо. Фотография — улика, разве вы непонимаете? Лучше бы вы вернули ее мне.

— Слушай, психованная, ты вообще-то понимаешь, во чтовляпалась?

— Ну… я понимаю, что вляпалась. Но если вы меня вподъезде не убили, может, обойдется? — Он опять хихикнул и даже головойпокачал, но голос, когда он заговорил, звучал строго:

— Значит, менты знают про хачиков и связали с нимиубийство Зюзи?

— Конечно, — удивилась я, вспомнила, что говорилРодионов, и решила немного пофантазировать:

— А Колесников считает, что найти вас будет нетрудно.Вы как-то связаны с братом Зюзи, потому что Зюзя хорошо вас знал и знал этихсамых хачиков. А когда увидел, как они отъезжают на джипе Турка, заволновался исообщил вам. Родионов думает, что вы из команды Шмеля. Вы извините, я не знаю,как его зовут правильно, и называю как Родионов, не в обиду вам и этому Шмелюбудет сказано, так вот, и Турка вы вроде бы убили из мести. А Колесников — этотот, что из отдела по борьбе с организованной преступностью… Так вот, онсказал, что вы точно из команды Шмеля, но перекинулись к Морозу и что Мороз онаркотиках от вас узнал, Турка вам приказали убить, потому что для Мороза онстал опасен. Милиция могла выйти на его машину.

— За Турком следили, — в глубокой задумчивостизаявил Синий.