— Да уж, — глубоко вздохнула пресыщенная Ивива, глядя на очередной бургер. — Такими темпами я стану жирной как вон та тетка за столиком у окна.

Джонатан посмотрел на женщину и рассмеялся — она действительно была похожа на огромного великана, пожирающего маленьких мирян в виде жареной картошки.

— Как мило. По-моему даже толстой ты бы осталась все такой же сексуальной, — шепнул ей на ухо Джонатан. — Кстати, вчера ты съела гораздо больше, чем сегодня.

— Ничего подобного, — отмахнулась Ивива. — Стоп, а откуда ты знаешь, что я была здесь вчера?

— Просто знаю.

— Эй! — вспылила Ивива. — Ты следил за мной?

— Не я. Мой знакомый.

— Не стоит так горячиться.

— Тогда зачем?

— Я волновался за тебя. На Пятой Авеню становится не безопасно.

Ивива на многое готова закрыть глаза: на мелкую ложь, только если она не настолько очевидна, на сплетни, но от них нигде не скрыться, даже на нравоучения от посторонних людей. Но когда кто-то вторгался в ее личное пространство, Ивива становилась опаснее разъяренной фурии. Тем не менее, сдерживала себя и сейчас все также невозмутимо доедала большое ведро картошки.

— Совсем не обязательно за мной следить — я способна позаботиться о себе сама.

— Я заметил, — ответил Джонатан, ожидавший несколько другой реакции. — Ты даже не злишься?

— Честно? Я бы прямо сейчас утопила тебя в стакане с колой.

— Так что же тебе мешает?

— Не хочу потом учить сокамерниц правильно наносить макияж.

— Меня всегда восхищало твое чувство юмора.

— Ох, Джонатан, — Ивива покачала головой. — И почему ты такой идиот?

— Спроси, что полегче.

— Зачем? Неужели это было так необходимо?

— Я уже говорил, что волнуюсь, — ответил Джонатан.

— Перестань! Я хочу услышать правду.

— Это действительно так.

— Не лги мне.

— Ладно. Я хотел узнать, с кем ты вчера здесь встречалась.

— Ты прилетел не сегодня? — догадалась Ивива.

— Нет.

— Когда?

— Пару дней назад.

— Почему не пришел раньше?

— Я хотел, но увидел тебя и его. Вместе. Кто это?

— Ты действительно хочешь знать?

Джонатан кивнул.

— Он всего лишь полицейский. Нашел мою машину и пригласил пообедать. Удовлетворен?

— Вполне.

— Неужели ты ревнуешь?

— Нет, — недоуменно посмотрел на нее Джонатан.

— Я вижу, что ревнуешь. Как и у всех мужчин, твои глаза абсолютно не умеют врать.

— Неужели все так очевидно?

Ивива скривила лицо. Она встала из-за столика и направилась к выходу. Джонатан не стал бежать за ней. Может, их взгляды на жизнь несколько отличались, но в одном они оба сошлись во мнениях — ревность лечится только одиночеством.

Теперь отдохнуть от Джонатана желала Ивива.

Женщина вернулась домой и включила телевизор. Ивива закурила. Почему-то это единственное, что пришло на ум, хотя вместе с Мейси они изучили тысячу способов решить проблему, не прибегая к сигаретам и алкоголю. Она взяла телефон и набрала номер. Она знала его наизусть.

— Ивива? — послышался с другого конца голос матери. — Что случилось?

— Я не знаю, что мне делать, — тихо ответила Ивива. — Дай мне, пожалуйста, поговорить с Чарли.

Почти весь день Меган провела в суде, но мысли ее летали где-то далеко. Она думала о Монике Харт. Судья заметил странное поведение адвоката и решил отложить заседание. Она чуть не провалила дело, с которым справился бы даже студент, не имеющий никакого опыта. Оставшись одна в своем офисе, Меган достала злополучный диск. Вот он, в ее руках. Последний ключ к разгадке тайны гибели Моники. Но хочет ли она действительно знать правду?

«Черт возьми, я итак уже влезла в это дерьмо по самые уши!»— подумала Меган и сунула диск в лептоп.

На экране замелькали обнаженные люди. Они улыбались, шутили и заигрывали друг с другом. Внимание Меган тут же привлекла смущенная девушка, стоявшая в углу и пытающаяся прикрыть наготу легким шелковым пеньюаром. Голос за кадром пытался успокоить ее и говорил, что все хорошо, что нечего стыдиться, ведь то, что происходит здесь — вполне естественно. Моника не хотела и дрожала от волнения. К ней подошел тот самый парень, с которым говорила Меган. Он что-то сказал ей, и она отложила пеньюар в сторону. Участники расположились на больших матрасах ало-красного цвета. Комната, в которой все происходило, некогда была подвалом. Почти все осталось в ней без изменений, только стены претерпели небольшой косметический ремонт и в потолок были вмонтированы небольшие металлические крючки. К ним подвешивались специальные качели, но на этот раз режиссер решил повесить четыре цепи с кожаными ремнями, затягивающимися на запястьях. Еще одна такая же цепь предназначалась для шеи. К ним подвели Монику. Ее сердце сжалось от страха, а глаза остекленели. Крепкие парни аккуратно подсадили ее и затянули ремни. Она оказалась подвешенной за руки, ноги и шею почти в метре над землей. Все остальные предались утехам на матрасах под ней, изредка поглаживая ее нежное хрупкое тело. Моника немного успокоилась и, казалось, начала получать удовольствие от процесса. Она пыталась шевелиться и извивалась подобно змее. Один участник протянул к ней руки и обхватил талию, пытаясь дотянуться хотя бы до грудей, но куда там! Он слишком сильно притянул ее к себе. Крюки не выдержали. В мгновение ока все четыре цепи с лязгом повисли на нежных ручках Моники, а сама она осталась висеть под потолком и биться в предсмертных судорогах. У нее сломалась шея — пятый крюк так и остался на месте. Кто-то закричал и убежал, кто-то тщетно пытался помочь… Оператор держал камеру и повторял: «О Боже!»

На этом запись прекратилась.

По щеке Меган скатилась слеза сожаления.

Она выключила компьютер и налила виски. Развернувшись в кресле к окну, она всю ночь провела в мрачной задумчивости.

Не стоит доверять людям, сулящим легкое счастье. Они способны соврать, что для этого не нужно прикладывать никаких усилий. Они могут заманить в ловушку, из которой никогда не выбраться. Они скажут, что помогут, хотя первыми отрекутся в случае неудачи.

Все жаждут обрести то самое сказочное счастье, но даже оно никогда не дается так просто.

Благодаря довольно успешной карьере адвоката, Меган Стилл хорошо научилась отличать ложь от правды. Она стала замечать, как клиент нервно кусает губы, когда заявляет о своей невиновности. Как на его лбу выступают капельки пота, когда он заявляет о непричастности к ограблению. Или постоянно чешет затылок, уверяя ее в самом добропорядочном образе жизни. Меган Стилл знала, что любое непроизвольное движение может поведать гораздо больше правды, чем сам человек.