— Нет! — категорично заявила начальник местных органов опеки. — Я займусь тем, о чем вы меня просите, потому что не могу не отреагировать на ваш сигнал. Только я буду все делать по инструкции. А это значит, что мальчика сначала придется госпитализировать в 1-ю детскую больницу для полного медицинского обследования. Это — стандартная процедура.

Я уже была и не рада, что у Круподерова нашлась родственница нужной профессии. Она оказалась слишком уж принципиальной! Теперь я не только не могла сама выкрасть Тимура, сыграв роль ее коллеги, но и остановить реальный процесс передачи мальчика в детский дом.

— А больница надежно охраняется? — поинтересовалась я.

— Надежней не бывает — на входе дежурит вооруженный охранник, окна первого этажа обрешечены, внутри — камеры видеонаблюдения…

— Да, там все под контролем, — подтвердил Иван.

Я подумала, что нет никакого смысла препятствовать естественному ходу событий. В конце концов, как только Варю оправдают, она заберет ребенка. Родительских прав ее никто не лишал.

— Хорошо, я согласна на ваши условия, но у меня будет маленькая просьба, — по пути из дома в больницу надо будет завезти Тимура к Котляровым и сфотографировать его там.

— Ну если это так важно, — развела руками Валентина Никитична, — то я не возражаю.

Я поехала к Котляровым. Случилось так, что мы встретились с Сергеем Николаевичем около дома.

— Как здоровье вашей супруги? — поинтересовалась я.

— Утром она чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Вы вселили в Любашу надежду, что Варвару оправдают, она вернется в Дольск и будет жить с нами, разумеется, вместе с Тимуром. — Выдержав некоторую паузу, Котляров продолжил: — Татьяна, я написал дочери письмо. Вы сможете передать ей его, например, через адвоката?

— Я пока не собираюсь в Тарасов.

— Но что же делать? Как же дать Варваре знать, что мы верим в ее невиновность и хотим, чтобы она поскорее вернулась домой?

У меня был ответ на этот вопрос, но я не спешила его проговаривать. Сергей Николаевич должен был прийти к этому решению сам. Он потирал руку об руку и наконец произнес то, что я и хотела услышать:

— Я, пожалуй, мог бы сам поехать на суд… но вот Любаша. Я не могу оставить ее одну в таком состоянии!

— Ну почему же «одну»? А дети?

— Нину подружки позовут гулять, и она и пойдет с ними, забыв про домашние обязанности. Петя тоже в компьютер заиграться может… Ольге и без того забот хватает…

Котляров совершенно не знал своих младших детей! Ему было невдомек, как Нина пеклась о своей средней сестре и племяннике. Он не догадывался, что Пете можно доверять серьезные тайны. Но самое главное, он допускал, что Варвара могла убить человека. Мне вдруг показалось, что Сергей Николаевич ищет причины, чтобы остаться в Дольске. Уговаривать его я не собиралась. У меня даже возникли опасения, не испугает ли отец Варю своим присутствием на суде. Они не могли помириться, когда жили в одном городе, а там между ними будет решетка, отделяющая зал от скамьи подсудимых.

— Пожалуй, я попрошу соседку присмотреть за Любашей, а сам завтра 6-часовым рейсом отправлюсь в Тарасов, — нашел решение Котляров. — Что ж, Татьяна, прошу в дом!

Известие о том, что глава семейства намерен присутствовать на суде, чтобы поддержать Варю, воодушевило домашних.

— Папа, а можно я поеду с тобой? — спросила Нина, но, посмотрев на мать, виновато опустила голову.

— Обо мне не беспокойтесь, я в порядке, — хорохорилась Любовь Тимофеевна.

— Нина, тебе придется остаться, — достаточно мягко произнес Сергей Николаевич. — Я попрошу Антонину Семеновну, чтобы почаще заглядывала сюда…

— Татьяна, вчера вы сказали, что я скоро внука увижу, — вспомнила Котлярова-старшая. — Я тут подумала, а зачем тянуть? Может, мне позвонить Рафиковым и попросить, чтобы они привели Тимура, хоть на пару часиков? Лично я с Руфиной не ссорилась. Неужели она мне откажет? Нина, принеси-ка мне записную книжку из комода, там записан номер ее телефона.

Желание Любови Тимофеевны позвонить своей несостоявшейся сватье было совершенно несвоевременно. Нина подошла к комоду, выдвинула ящик, покопалась в нем и сказала:

— А здесь нет записной книжки.

— Как это нет? Должна быть! Поищи получше, синенькая такая.

Нина украдкой положила блокнот в карман халата и сказала:

— Рафиковы такие неприятные люди! Вот откажут они тебе, мама, ты разнервничаешься…

— А вдруг не откажут?

— Любовь Тимофеевна, подождите немного, — попросила я. — Обещаю, завтра вы увидите своего внука. Я сама его к вам привезу. Правда, ненадолго.

— Как давно я этого ждала! Сережа, прости меня за то, что скрывала от тебя, — хозяйка виновато потупила взор, — но я ведь иногда приходила на Кирпичную улицу, чтобы посмотреть издали на внука.

— А я общалась с Варей и Тимурчиком, — призналась Нина, поглядывая на отца с некой опаской.

— Я знал об этом, — сказал Котляров, не давая никакой оценки действиям жены и младшей дочери за его спиной.

А вот Петя не стал виниться в том, что нарушал запрет отца и тоже поддерживал отношения со своей средней сестрой.

Благодаря Круподерову, рассказавшему мне о прошлом Сергея Николаевича, я поняла, что его авторитарный метод воспитания — это продолжение военно-командирского опыта в мирной жизни. Что-то явно произошло во время его пребывания в горячей точке, раз Котляров, вернувшись оттуда, оставил службу и фанатично уверовал в Бога. То ли он сам там чудом выжил, то ли совершил то, что, собственно, и делают на войне — убил противника. Возможно, не одного. Я вспомнила слова отца Пахомия о том, что надо не просто раскаяться в своем грехе, а попытаться исправить его последствия. Вроде все правильно и логично, только и на этом праведном пути исправления можно наделать новые ошибки и допустить перекосы…

Когда Нина пошла меня провожать, я спросила у нее:

— Скажи, а где у вас можно попить хороший кофе?

— Рядом с музучилищем есть кофейня, любители кофе ее хвалят. — Нина объяснила мне, как туда проехать.

Завтрашний день обещал был судьбоносным для Вари, ее сынишки, да и, пожалуй, всей семьи Котляровых. Но для того, чтобы все пошло по нужному сценарию, мне сегодня предстояло много поработать, причем именно головой. Я должна была увязать в единый узел множество нитей моего расследования. Если хоть про одну забыть, то все мои усилия пойдут насмарку. Так что без кофейного допинга мне было не обойтись.

Минут через пятнадцать я уже сидела за столиком у окна и попивала эспрессо. После третьей чашки в моей голове оформился пошаговый план действий…

Вернувшись в гостиницу, я стала нещадно эксплуатировать свой смартфон. Я звонила Мельникову, Суворову, Круподерову, Кулик, потом снова Мельникову. Пока я разговаривала с Андреем, мне позвонил по второй линии Иван. Переключившись на него, я выслушала местного полицейского и поняла, что надо немного подкорректировать свой план, поэтому снова позвонила Мельникову, а потом и Усовым. Жаль, что завтра я не могла одновременно находиться в двух местах — здесь и в Тарасове. Но хорошо, что мне было на кого положиться…