— Они возвращаются, — негромко сказала я. — Мальчик весь чумазый, плачет… Будьте к этому готовы!

— Я понял вас! — Круподеров отключил связь, достал удостоверение, открыл его и показал Руфине на расстоянии вытянутой руки. Та хотела взять документ в руки, но Иван захлопнул «корочки» и убрал их обратно в карман.

Тем временем Лена провела рукой по подоконнику и сказала:

— Пыльно-то как! Когда вы в последний раз проводили уборку помещения?

Рафикова пристыженно замолчала. Затянувшуюся паузу нарушил звонок в дверь. Хозяйка поспешила в прихожую, а Круподеров негромко сказал женщинам:

— Приготовьтесь, это они.

Вскоре раздался детский плач, а затем и голос Буряк:

— Все, бабуля, мое терпение лопнуло! Ваш внук совершенно отбился от рук! Я говорила ему — не лезь в лужу! А он все равно полез!

Члены «комиссии» вышли в прихожую и уставились на грязного плачущего ребенка. Саша-Женя увидела незнакомых людей, один из которых был в полицейской форме, и попятилась к двери.

— Ну вот, а вы говорили, что ребенок под надежным присмотром! — Валентина Никитична осуждающе покачала головой, глядя на то, как бабушка снимает с Тимура грязную футболку. — Я бы такой няне ребенка не доверила.

— А вы сама-то кто такая? — поинтересовалась у нее Буряк-Ромжаева.

— Начальник комитета по делам опеки и попечительства, — представилась Валентина и, повернувшись к своей коллеге, заключила: — Я считаю недопустимым пребывание ребенка в этой семье! Будем оформлять его в детский дом!

— Будем, — поддакнула Елена.

— Какой детский дом? — Руфина прижала к себе раздетого до трусов малыша, который уже не плакал, а только изредка всхлипывал. — Не отдам! Это мой единственный внук! Кровинушка моя!

— Бабуля, успокойтесь. — Валентина дотронулась до плеча Рафиковой. — У вас будет возможность забрать мальчика обратно уже на законных основаниях. Подадите заявление на усыновление, соберете все необходимые справки, устраните все выявленные нами недочеты…

— Не отдам! — стояла на своем Руфина.

— Пойду покурю. — Буряк ретировалась за дверь.

— Вам придется подчиниться! — строго сказала Валентина Никитична и достала из сумки файл с заготовленными документами.

Тем временем тарасовская мошенница вышла во двор и стала звонить по мобильному. Я подошла к ней поближе и стала прислушиваться.

— Эдик, у нас форс-мажор! За ребенком из органов опеки пришли, в детский дом оформлять будут. Две тетки и один мент. Не думаю, иначе бы он ко мне докопался. А так, я вышла на улицу, он за мной не пошел. А что я могу? Они бабку не слушают, а я вообще посторонняя. Не могу же я свою ксиву перед ментом светить! Слушай, а может, пусть забирают? А я возьму свои вещички и рвану отсюда? Проследить? Ясно. Попробую. Да, как все выясню, позвоню.

Я отошла в сторону, а Буряк, убрав мобильник, достала сигареты и закурила.

А в это самое время Валентина Никитична подала Рафиковой для ознакомления документы на оформление Тимура в госучреждение.

— Я должна позвонить мужу. Он приедет и во всем разберется! Где же телефон? — Руфина стала оглядываться по сторонам в поисках домашней трубки. Ей было невдомек, что Круподеров, улучив момент, спрятал ее на диване под думкой. Не найдя домашний телефон, Рафикова пошла за мобильным, но его не оказалось в сумке. Иван заприметил аппарат, когда она доставала продукты, а когда она вышла в прихожую, достал мобильник и спрятал его в подвесной шкафчик за банки с крупами. — Куда же все подевалось? Тимурчик, маленький мой, скажи этим людям, что ты любишь бабу с дедом и никуда с ними не пойдешь.

Мальчик молчал. Найдя под креслом машинку, он стал играть с ней, не обращая внимания на происходящее вокруг него. Вскоре вернулась Женя и сказала:

— Руфина Александровна, я позвонила своему начальству и доложила, что ребенка от вас забирают в детский дом. В общем, меня отзывают. Я буду собирать чемодан.

— Делай, что хочешь, — махнула на нее рукой Рафикова. — Хотя подожди, дай мне свой мобильник.

— Зачем? — насторожилась самозванка.

— Я Шамилю позвоню, пусть домой срочно едет!

— А почему вы со своего телефона не хотите позвонить?

— Не могу найти.

— Ну так получше ищите! А у моего батарейка села. — Саша-Женя направилась в детскую.

— Так, бабуля, вы бы время не тянули, а собирали мальчика, — бездушным голосом произнесла Валентина Никитична. — Много вещей не надо, только самое необходимое.

— Что же это такое происходит? Беспредел какой-то! — сокрушалась Руфина. — Родного внука забирают…

Примерно через полчаса после того, как Буряк вернулась в дом, во двор въехала черная «Приора» и остановилась около парадной Рафиковых. Похоже, Саша вызвала своего приятеля, но я их разговор не слышала. Вскоре появилась и сама Буряк с чемоданом на колесиках. Водитель поцеловал ее, потом убрал чемодан в багажник. Как я и предполагала, Саша-Женя обрадовалась тому, что она наконец избавилась от обременительных обязанностей няни. Ее личная жизнь била ключом! Влюбленные уселись в машину и, отъехав за трансформаторную будку, заглушили мотор. Похоже, они собирались проследить за автомобилем, на котором Тимура повезут в больницу. Я не могла этого допустить, поэтому позвонила Круподерову и спросила:

— Как у вас дела?

— Рафиковой стало плохо — сердце прихватило. Пришлось вызвать ей «Скорую» и позвонить ее мужу. Он пока не в курсе, что спровоцировало приступ, но едет домой, — негромко говорил Иван. — Елена сидит с ней, а тетя Валя собирает вещи ребенка. Я зашел в ванную, чтобы поговорить с тобой. Таня, скажи, а ты уверена, что надо куда-то увозить мальчика? Ситуация поменялась, мошенница покинула этот дом.

— Она сидит в «Приоре» своего приятеля и ждет, когда Тимура выведут из дома, чтобы потом проследить за ним. Она не успокоится, пока не убедится, что его реально забрала опека.

— Знаешь, а мне Руфину жалко, — говорил Иван сквозь шум льющейся воды. — Если честно, то ребенку здесь хорошо. Все претензии к Рафиковым надуманные.

— Так уж и все? Они лишили родную мать общения с собственным сыном. Варя не ради развлечений уехала в Тарасов, а потому что жизнь в их доме была невыносимой. Они впустили в дом аферистку. Я не хочу говорить о том, что могло произойти с Тимуром, если бы Варя решилась рассказать правду без всякой подстраховки. Ты это и сам понимаешь…

— Ну да, пожалуй, ты права. Но что же нам делать? Я имею в виду «хвост».

— Придется его сбросить. Иван, у тебя есть знакомые гаишники?

— Да, конечно.

— Позвони кому-нибудь из них и попроси, чтобы «Приору», — я назвала ее номер, — по пути под любым предлогом задержали. Наш маршрут ты знаешь. И еще… я готова щедро оплатить эту услугу.