что он там делает?

— Вот это странно. А может, и не странно. Он сказал, что понял, что рано или поздно туда загремит, что выбора особого нет, вот и решил сделать этот выбор сам. Он сбежал потому, что хотел прийти туда сам, своими ногами. Он гордый парень. Если честно, он мне даже нравится.

— И мне тоже.

— Вы, наверное, сейчас чувствуете себя очень умным.

— Да не особенно.

— Я не собираюсь заявлять, что вы были правы, а я ошибался. Факты выглядели определенным образом, и я опирался на них. Теперь они выглядят по-другому. Эрли мы все равно не исключаем, выстрелить он мог. Но надо искать в других направлениях.

— Возвращаемся к вашей теории?

— И к рассуждениям.

— О чем-то конкретном?

— Да. О том, кто мог разозлиться на Санни Дэя за желание раскрыть секреты. Всерьез разозлиться.

ГЛАВА 14

(Запись № 2 беседы с Хармоном Райтом. Записано в его кабинете в «Агентстве Хармона Райта» 14 марта)

Хог: Спасибо, что согласились еще раз со мной встретиться.

Райт: Как же иначе. Думаю, мы все должны сделать все возможное, чтобы история Арти увидела свет. Ведь он начал возвращение, поэтому его смерть особенно трагична.

Хог: Вы много лет его знали.

Райт: Я знал его дольше всех остальных, дольше Конни и Гейба. Господи, он столько лет был очень важной частью моей жизни. Телефонные звонки. Истерики. Кризисы. Сложно привыкнуть к тому, что его больше нет.

Хог: Я хотел бы разобраться кое с какими мелочами.

Райт: Давайте, что там у вас?

Хог: Во время нашей последней беседы мы с Санни обсуждали события, которые привели к распаду дуэта Найта и Дэя. По словам Санни, отношения между ними окончательно испортились из-за «Парня в сером фланелевом костюме».

Райт: Ту последнюю ссору спровоцировал Арти.

Хог: Правда?

Райт: Конечно. Он написал сценарий, в котором для Гейба не было роли, а потом сказал студии, мол, вот в этом я хочу сниматься. Они сказали, отлично, только вставь туда роль для Гейба. Он отказался — уйду, если будете заставлять. Я ему сказал, мол, Артур, у тебя эксклюзивный контракт на три фильма. Если ты не снимаешься у «Уорнерс», ты нигде не снимаешься. Но он не желал слушать. Уперся, и все.

Хог: Мне он говорил, что это Гейб уперся, что Гейб потребовал мюзикл.

Райт: Это просто чтобы не уронить своего достоинства. Гейб до этого не интересовался мюзиклами. Впервые он об этом заговорил, когда услышал, что Арти хочет снять фильм без него. Я уговорил Гейба хотя бы прочесть сценарий «Серого фланелевого костюма». Он прочел и сказал, что это глупый фильм — и он действительно был глупый, — но только потому, что Арти ясно дал понять, что не желает его участия.

Хог: И как, Санни согласился все-таки написать для него роль?

Райт: Нет, ни в какую.

Хог: Ясно. Это немного отличается от истории, которую услышал я.

Райт: У Санни Дэя были свои недостатки. Вы, думаю, это уже успели осознать.

Хог: И что в итоге?

Райт: Студия, конечно, встала на сторону Арти. Это он был незаменим. Гейбу они дали двое суток на то, чтобы все обдумать. Я попытался заставить их поговорить. Они сопротивлялись. Я сказал им — вы через многое вместе прошли, можете хотя бы пообедать вместе. Они встретились у Дейва Чейсена, и еще до основного блюда с их партнерством было покончено.

Хог: То есть вы хотите сказать, что подрались они из-за фильма?

Райт: Как я вам уже говорил, подрались они потому, что вконец друг друга достали.

Хог: Конни за день до того устроила для Санни большую вечеринку в честь его дня рождения. И Гейб там тоже был.

Райт: Прекрасная была вечеринка, я ее хорошо помню. В тот раз Гейб убедил меня, что он хороший актер. Он произнес прекрасную поздравительную речь в честь Арти. Даже со слезой. Было очень трогательно. От всей души. Как и на похоронах — помните, как он не выдержал и расплакался? Думаете, его задела смерть Арти? Ну уж нет, он его терпеть не мог.

Хог: Гейб сказал мне, что он его любил.

Райт: Никого он не любил за всю свою жизнь. Только себя. Неудивительно, что он пошел в политику. Вот увидите, далеко пойдет. Министерский пост. Потом участие в президентских выборах.

Хог: Президент Найт?

Райт: А что, вам это кажется бредом?

Хог: Да нет, вовсе нет. А вы не знаете о каких-то личных конфликтах между Гейбом и Санни? О чем-то более глубоком, чем профессиональные разногласия?

Райт: Например?

Хог: Например, о романе между Гейбом и Конни.

Райт: Я такие вещи не обсуждаю.

Хог: Какие — такие?

Райт: Похабщину. Сплетни. Я юрист и бизнесмен. То, чем люди занимаются в постели, меня не касается. И читателей книги Арти тоже.

Хог: Понимаю.

Райт: А не надо ничего понимать. Конни Морган одна из самых замечательных и милых женщин, которых я знаю. А еще она моя клиентка. Если вы хоть пальцем пошевелите, чтобы причинить вред ей или ее репутации, вам придется иметь дело со мной, и вам это не понравится.

Хог: Я не стал бы делать ничего, что повредило бы семье. Ванда, похоже, считает…

Райт: И Ванду не надо в это впутывать. У бедной девочки и без того полно проблем.

Хог: Санни вам что-нибудь говорил о том, что получал письма с угрозами?

Райт: Когда?

Хог: Несколько недель назад.

Райт: Нет.

Хог: А вы не представляете, почему кто-то мог послать ему такое письмо?

Райт: Нет. Не имею ни малейшего представления.

Хог: Вы в курсе, что мы с ним незадолго до его смерти вроде как зашли в тупик?

Райт: Я знаю то, что он мне рассказал.

Хог: Что именно?

Райт: Что вы перестали ему доверять. Что вы с ним поругались, и что вы сильно на него рассердились и улетели в Нью-Йорк. Что ему вас не хватает и что хочет вам позвонить.

Хог: Когда он все это вам рассказал?

Райт: В ту ночь. В последнюю ночь его жизни.

Хог: По телефону.

Райт: Нет. Я был там.

Хог: Вы были у Санни в ночь убийства?

Райт: Да. Я допоздна засиживаюсь в офисе и частенько заезжаю к нему по вечерам по пути домой. Проверяю, как у него дела.

Хог: Неужели? Что-то не помню, чтобы вы заезжали хоть раз за все то время, которое я здесь провел.

Райт: Это потому, что я не