– Не очень. Скорее растяпа. В машине было обнаружено множество отпечатков. Полиция установила, что принадлежат они двум подросткам – Глебу Мазуркевичу и Прохору Красильникову.

– Мальчики не слишком примерного поведения?

– Ну да, оба состоят на учете. Но ничего серьезного за ними не числится. Так, по мелочовке. Объяснили, что в машину забрались, чтобы покататься, увидели кровь, испугались.

– Почему полицию не вызвали?

– Так испугались же, – недовольно повел плечами Наполеонов.

– Вы их задержали?

– Нет, пока отпустили.

– Семьи у них неблагополучные?

– Не знаю, как и сказать. Матери-одиночки. Отцов нет. Но, извини, мы тоже с Витькой без отцов выросли. Да и ты с бабушкой и дедом. Но мы по эту сторону баррикады, а они по ту.

– Пока условно по ту… – поправила она.

– Ты права, надо бы более пристальный контроль установить за парнями, чтоб не скатились.

– Шур, выходит, что убили его в машине, а потом выбросили?

– Выходит.

– А кромсали тоже в машине?

– Нет, скорее всего, в том месте, где его нашли. В машине небольшое пятно, а там, на улице, лужа крови.

– Кто может такое творить? – тихо спросил Морис.

– Джек-потрошитель, – процедил сквозь зубы Наполеонов.

– Его интересовали женщины.

– А этого – мужчины. Кстати, я отправил материалы на консультацию психологам.

– И что сказали?

– Пока ничего, – вздохнул Щура.

– Ты говорил с друзьями Ищенко?

– Пока нет. Но завтра собираюсь опросить обоих. Хочешь поехать со мной?

– Хочу.

– Да, у меня была одна дама.

– К тебе много ходит дам… – усмехнулась Мирослава.

– Волоокая Валентина Герасимовна.

– Припоминаю, это свидетельница с собакой…

– Да, с собакой Баскервилей.

– Не понравилась тебе собачка?

– Чудовище! – подтвердил Шура. – И вот гражданка Волоокая утверждает, что встретила на Центральном рынке ту самую старушку, что косо посмотрела на ее чудовище.

– И что?

– Ничего! Тогда она путалась в показаниях и не могла точно описать старушку.

– А теперь она ее описала? – усмехнулась Мирослава.

– Точно! Говорит, что при свете дня она ее рассмотрела досконально.

– Но почему она уверена, что это та самая старая женщина?

– Так я тебе говорю! И та и эта не проявили доброжелательности к Малышу. Тьфу!

– Ты думаешь, что она ошибается?

– Не знаю, – честно признался он.

– А фоторобот составили?

– А як же! Вот гляди!

– Кто это? – удивленно спросил Морис.

– Красотка! – рассмеялась Мирослава.

– Похожа на Бабу Ягу, – неуверенно протянул Миндаугас.

– Ну и как можно по этой карикатуре кого-то искать?!

– Пока никак. Во всяком случае, портретик не выбрасывай.

– Этот могу презентовать тебе.

– Давай. И знаешь, Шура, чем черт не шутит.

– Я вот тоже так грешным делом подумал, – признался он уныло.

На следующее утро Морис отправился предъявлять портрет Бабы Яги в доме, где убили Воронкова, начав с того самого подъезда, где его и нашла Алла Симакова. Именно в ее квартиру он и позвонил сначала. Алла открыла ему с чашкой кофе в руках. Морис представился и показал девушке фотографию.

– Нет, я никогда не видела эту женщину, – покачала головой девушка.

Миндаугас узнал у нее номер квартиры Фатенкова. Анатолий Митрофанович долго вертел в руках сначала удостоверение частного детектива, потом так же долго рассматривал фотографию.

– Молодой человек, – наконец сказал он, – ну разве можно кого-либо опознать по этому изображению? Это же шарж какой-то!

– К сожалению, другого нет.

– Ну, тогда то, что там изображено, – Фатенков кивнул на листок, – мне никогда не встречалось.

– Скажите, а вы знаете Волоокую Валентину Герасимовну?

– Не припомню, – задумался мужчина.

– У нее бультерьер по имени Малыш.

– А, бультерьера знаю, – Фатенков усмехнулся, – его у нас тут все знают.

– Так вот, его хозяйка и есть Волоокая Валентина Герасимовна.

– Не знал, как ее звать-величать.

– Она часто прогуливается по двору?

– Да, хотя живет она не в нашем доме, а напротив. Это, случайно, не она вам подсуропила? – усмехнулся мужчина.

– В смысле?

– Фоторобот составила.

– Может быть, – улыбнулся в ответ Морис.

– И вы надеетесь, что кто-то даст вам подсказку по этому шедевру?

Морис пожал плечами.

– Напрасная трата времени, – сказал Фатенков и закрыл дверь.

Морис продолжил обход квартир. Увы, Фатенков оказался прав, никто из тех жильцов, что были дома, даже понятия не имел о том, кто бы это мог быть.

Правда, один маленький мальчик, увидев фоторобот, который Морис показал его маме, твердо заявил, что знает, кто это.

– Кто же? – спросили одновременно мама и Миндаугас.

– Это одна из баб ежек, – проговорил он на полном серьезе.

– Какая баба ежка? – растерялась мама.

– По-моему, та, что справа была, – задумчиво проговорил мальчик, – но если поставишь тот мультик сейчас, я тебе ее покажу.

– Нет, сыночек, это не она, – вздохнула женщина, догадавшись, о ком ведет речь ее сын.

– А по-моему, она, – упрямо заявил ребенок.

Морис поблагодарил обоих и быстро сбежал по ступенькам вниз.

Шура и Мирослава тем временем отправились на встречу, о которой договорились заранее по телефону, со Станиславом Вешняковым. Он сказал им, что встречаться с правоохранительными органами предпочитает на своей территории.

Пошутил, что дома и стены помогают. И добавил: «Если успеете до того, как я отправлюсь на работу».

Они успели. Дверь им открыл сам Вешняков. Мирослава быстро оглядела его. Накачанный, ухоженный блондин лет двадцати восьми. Улыбчивый, несмотря на то что цель прихода следователя и детектива ему известна. Проводив их в гостиную, он попросил извинения и ненадолго отлучился. Вернувшись, вкатил небольшой столик, уставленный чашечками и тарелочками.

– Позавтракаете со мной? – предложил он.

Наполеонов сразу согласился. А Мирослава попросила либо чашку чая, либо стакан минеральной воды.