Мгновение. Вспышка. По лицу Неймана проходит судорога, по телу – дрожь. Его оргазм как ураган. Но даже в этот момент он не отвёл взгляда, не спрятался за ресницами, не прикрыл глаза. Смотрел и подчинял, доминировал, рвал меня на клочки, сминал волей, а я задыхалась и дёргалась, как марионетка, пытаясь усмирить взбунтовавшееся тело, что не хотело мне подчиняться. Оно желало Неймана. До боли, до мелкого тремора в мышцах.

Меня трясло и колотило. Лихорадило, выкручивало, разрывало на части, дробило на осколки, и я не знала, смогу ли себя собрать.

Он победил, а я сдалась, когда, не выдержав, прикрыла глаза. Не помогло и не отпустило. Нейман залез внутрь, стоял перед внутренним взором, прожигал дыры во мне, пробивал пулями насквозь, но я понимала: я не одинока.

Рикошет. Бумеранг. От меня – к нему и обратно, как на вселенских качелях. То, что творилось, происходило не только со мной, но и с ним тоже.

Я не чувствовала себя обманутой. Не могу сказать, что мне было всё равно, кто стоял перед ним на коленях. Но там могла стоять любая женщина. Не Хельга. Как раз это не играло роли. Он был не с той, кто доставлял ему удовольствие. Он был со мной. Но это не отменяло того, что мне было невероятно больно.

Не открывая глаз, я тихо прикрыла двери, оставив всё, что происходило в комнате, за гранью. Нужно просто об этом не думать. Отрешиться.

Я не знала, как посмотрю ему в глаза, когда он отсюда выйдет и – я знаю – подойдёт ко мне. Ему, наверное, проще. Сделает вид, что ничего не было. Проигнорирует. Промолчит.

А мне нужно как-то дальше существовать рядом с ним. Поэтому важно не ляпнуть ничего лишнего. Он обозначил мою роль. Я согласилась. Всё понарошку, не всерьёз. Ему зачем-то нужна ширма. А всё остальное… это его личное дело.

Нужно только собраться. Прийти в себя.

Руки у меня дрожали. Я прошла дальше по коридору и прислонилась головой к стене. Выдохнула, пытаясь успокоиться. Я горела так, словно у меня подскочила температура. А может, так и есть.

В нескольких шагах от меня – туалет. Лучше поздно, чем никогда. Я не дошла до него какую-то малость.

Холодная вода приводит немного в чувства. Всё, что случилось, – отличный способ не питать ложных иллюзий. А я, кажется, позволила себе лишнего.

Я вытираю руки и лицо бумажными полотенцами. Не знаю, как вернуться назад, в зал. Нужно сосредоточиться. А пока я пытаюсь заниматься дыхательной гимнастикой, слышу, как в сумочке пиликает телефон.

«Если тебе нужна будет помощь или захочется поболтать, всегда готов оказаться рядом».

Я смотрю на смс, и у меня сбивается дыхание.

Контакт обозначен короткой буквой «И».

Индиго. Роберт. Я точно знаю, что его номера у меня нет и не могло быть в этом телефоне.

Ещё один охотник на мою голову. Любитель странных игр. Но я совсем не пианино, чтобы эти самцы нажимали на клавиши, когда им захотелось.

Я удаляю смс. А затем – его контакт. Но перед этим я всё же запоминаю ряд цифр. На всякий случай. Жизнь показала, что случаи бывают разные. И, может быть, однажды этот человек мне ещё пригодится. А может, и нет.

Прячу телефон назад в сумочку и выхожу. Как в дешёвой книжонке: твой выход, детка. И я собиралась не подкачать. Саму себя – в первую очередь.

– Опять прятались? – спрашивает Анжелика, поигрывая бровями.

Она не сплетница. Просто весёлая и неунывающая девушка. Пытается, чтобы я себя чувствовала не одинокой среди чужих людей. А я замираю от неловкости: а что, если все заметили, что исчезла из зала не только я, но и Ольга? Не сложат ли два плюс два? И от этого становится неуютно и стыдно. Лицо вспыхивает. Анжелика довольно смеётся, грозя мне пальчиком.

– Я ещё никогда не видела, чтобы Стефан так увивался за девушкой. Даже радостно за вас.

Она всё неправильно понимает, но я не собираюсь её переубеждать, тем более, что вслед за мной в зале появляется и сам «жених».

– Не буду тебя смущать, – подмигивает Анжелика, а я готова провалиться сквозь землю. Сейчас только Ольги не хватало для полной картины. Но Ольга не возвращается пока что.

Я почему-то представляю, как она лежит на диване, расслабленная, удовлетворённая, обласканная, получившая свой оргазм, а не стыд, как я. Пока меня не было, они, наверное, успели продолжить… Или нет?..

По Нейману ничего нельзя прочесть. Он всё такой же. И одежда у него в порядке. И лицо – подошва: жесткая, негнущаяся маска, за которой чувств и эмоций не видно. Не понять: злится он или расслаблен. Я запрещаю себе видеть другое лицо – то, что приоткрылось мне, когда… Лучше не думать об этом.

– Если ты прикоснёшься ко мне, я закричу, – говорю тихо, но твёрдо, как только он приближается ко мне. – И я хочу уехать. Просто прикажи. Твой водитель отвезёт меня в квартиру. А сам можешь оставаться.

– Мы уезжаем вместе, – кивает он мне. – Я только попрощаюсь.

Меньше всего я хотела бы оказаться с ним сейчас рядом в замкнутом пространстве. Но у меня выбора нет. Зато он неукоснительно следует моей то ли просьбе, то ли приказу: не касается, хоть и делает вид. Я чувствую жар его ладоней возле платья. Имитация прикосновений. Суррогат чувств на людях. Ложь в высшей степени для окружающих. Но всё, что он делал, и есть фарс. Я только прикрытие. Фиговый листок.

По всему выходит, ему это жениховство не особо нужно. Иначе он был бы осторожен. Никогда бы не допустил то, что происходило в той комнате, где его могла застукать не только я, а любой из присутствующих на празднике. Я могла сломать голову, но так и не докопаться до истины. Всё неправильно и нелогично. К чёрту. Не думать и не гадать, иначе можно потерять себя и не вернуться обратно.

В машине он садится рядом. На заднее сиденье. Хоть я бы предпочла, чтобы он сидел впереди и оставил меня в покое.

Вжимаюсь в дверцу авто. Чувствую, как Нейман сокращает расстояние.

– Не прикасайся! – получается жалко, немного истерично.

– Только без слёз, – обдаёт меня холодом.

Идиот. Я бы и хотела, но заплакать не могу. И это сейчас мне на руку.

– Ты не тот, Нейман, по ком льют слёзы.

– А по ком льют? По таким щенкам, как Инденберг?

Я не сразу поняла, о ком он. Потом догадалась. Роберт. Индиго.

И хоть слова Нейман произнёс так, что уши отморозить можно, я поняла, что наше с Индиго уединение мимо него не прошло. Значит видел. Зацепило, хоть он никогда в этом и не признается.

– Что, так бомбануло, что штаны упали? – съязвила я и впаялась в дверцу ещё сильнее, потому что Нейман пересёк черту, за которой «не притрагиваться» было практически невозможно. Но он ещё держался. Только навис надо мной, как уродливая тень. Меня это не пугало.

Мы ругались. Тихо, сдерживая ярость. По крайней мере, я – точно. А он… мне плевать, что бушевало внутри него. Пусть хоть разорвёт его на части.