«незаметно» для него подкрасться сзади и привязать себя через портупею к стулу. Затем она в стороне терпеливо ждала, когда он прочитает газету и встанет со стула. Ларионыч разыгрывал чуть ли не падение, а Светлана заливалась таким хохотом, что испуганные воробьи срывались с веток и улетали. Молотов смеялся вместе со Светланой. Сталин снисходительно улыбался. Берия выказывал крайнее недовольство.

Было уже далеко за полночь, когда Светлана заснула на коленях у Ларионыча в затемненном салон-вагоне. Няня уже наведывалась в салон, но видя «любящую парочку» за чтением, не стала им мешать. Ларионыч взял Светлану на руки и отнес в купе. Положив ее на приготовленную постель, он пожелал Александре Андреевне спокойной ночи и возвратился к своей газете. На столе осталась недоеденная горка конфет.

Отсутствие оружия в кобуре Ларионыча ни в коей мере не свидетельствовало о его невооруженности, о его несерьезном отношении к службе. Напротив, он был достаточно вооружен и без пистолета в кобуре и в любой момент мог оказать достаточно эффективное сопротивление и надежно защитить вверенное ему для охраны лицо, тем более, когда речь шла о ребенке, дочери самого Сталина. Неспроста Иосиф Виссарионович, видя привязанность Светланы к Ларионычу и поинтересовавшись у Власика его службой, на время поездки «отобрал» Ларионыча у Молотова, хотя Вячеслав Михайлович был огорчен: он собирался в поездку.

В Тбилиси все остановились в доме Берии. Его жена, красавица Нина, окружила детей заботой и вниманием. Особенно Светлану. Мальчишки старались проводить время самостоятельно. Проведя в Тбилиси около недели, они только полчаса были у бабушки. Екатерина Георгиевна жила во дворце бывшего наместника на Кавказе, но занимала в этом огромном доме всего лишь одну темную, низкую комнату с маленькими окнами во двор. Обстановка была менее, чем убогой: всю мебель составляли старая железная кровать за ширмой, стол, стул и лавка у стены, на которой сидели старухи – все в черном, как полагается в Грузии. На кровати сидела старая женщина. Было видно, что она болела. Яков, вслед за ним Василий и затем Светлана по очереди подходили к ней. Она порывисто обнимала их своими худыми, узловатыми руками, целовала и говорила что-то по-грузински. Понимал один Яков, и отвечал ей. Остальные внуки стояли молча. Старухи, бабушкины приятельницы, тоже целовали их по очереди и тоже что-то говорили каждому из них. Яков перевел, что Светлана очень похожа на бабушку. Она угощала их леденцами, и по ее лицу текли слезы. Нина сидела рядом с бабушкой и беседовала с ней. Несмотря на свой ранний возраст, Светлана поняла, что бабушку визит жены Берии не радовал. Спустя годы, вспоминая эту поездку, Светлана в который раз ругала себя за то, что, принадлежав к семье Аллилуевых, она так и не выучила, хотя бы бегло, их родной язык.

После посещения матери ее великого отца Светлана задавала вопрос, почему бабушка так плохо живет? Никто толком не мог ей ответить. У Екатерины Георгиевны были свои принципы – принципы религиозного человека, прожившего строгую, тяжелую, честную и достойную жизнь. Ее твердость, упрямство, ее строгость к себе, ее пуританская мораль, ее суровый мужественный характер – все это перешло к ее сыну.

На обратном пути в Москву сделали короткую остановку в Минеральных Водах. Визит вежливости детям вождя нанес первый секретарь Орджоникидзевского крайкома партии. В его свите находился будущий преемник – Михаил Андреевич Суслов, с которым Светлана вновь встретится перед отъездом в Индию, в Кремле спустя многие годы. Гостям предложили посетить достопримечательности города-курорта Пятигорска – место дуэли М.Ю. Лермонтова, озеро Провал; отведать минеральной воды. Находясь в краевом центре, в Пятигорске, Семен Илларионович по долгу службы наведался в местное управление НКВД, которое располагалось в одном здании с крайкомом партии. И здесь, случайно, он повстречался с девушкой, работницей крайкома, которая вскоре стала его женой.

Елизавета Капитоновна – Лизочка, как ее называли близкие и даже Михаил Суслов – работала в крайкоме после курсов машинисток и стенографисток. Она родилась и выросла в пролетарском районе Пятигорска «Красная слободка», в семье мастера железнодорожных мастерских, которые всегда симпатизировали революционному движению и с энтузиазмом приняли и строили новую жизнь в стране. Ее мать работала в артели по изготовлению обуви. Младший брат был учеником мебельщика и талантливым скрипачом. Лизочку, с ее пролетарским происхождением, охотно взяли на работу в крайком комсомола, затем – в крайком партии.

Лизочка была первой красавицей «Красной слободки» – стройная, черноволосая, с большими голубыми глазами. Она уже в свои шестнадцать лет выглядела намного старше и привлекала своей красотой все молодое мужское население слободки. Но ее отец, Капитон Тихонович, человек строгих нравов, неусыпно следил за воспитанием и поведением детей и всячески препятствовал раннему браку дочери, хотя серьезных предложений на руку и сердце Лизочки прибавлялось с каждым годом. Среди очень серьезных были молодые, перспективные работники из крайкома. Но Лизочка выбрала себе друга своего брата, дальнего родственника, спокойного и застенчивого музыканта. Они были совершенно противоположных характеров, и их родители считали, что это – временная, несерьезная связь, но Лизочка твердила, что выйдет за него замуж: она была уверена в искренней любви музыканта. Зная упрямый характер дочери, родители, в конце концов, стали поговаривать о предстоящей свадьбе.

 Семен совсем неожиданно ворвался в ее жизнь, разрушая ее привычный уклад, перечеркивая ее планы, больно задевая надежды родных и близких ей людей. Конечно, он во многом превосходил музыканта, и, казалось бы, Лизочкиным родителям следовало радоваться за открывшиеся перспективы в судьбе дочери, но ни Капитон Тихонович, ни Наталья Дмитриевна не одобряли мимолетную смену избранника. Быстро распространившаяся по слободке новость о скором замужестве первой красавицы за военного из Москвы вызвала двоякую оценку: одни считали ее счастливицей, своей красотой и по сути скромным поведением, воспитанием, полученным в уважаемой семье, достойной любого мужчины; другие, не отрицая все ее положительные качества, тем не менее, считали, что дочь Тихоновича совершает ошибку, намереваясь соединить свою судьбу с совершенно незнакомым человеком, пусть даже он и военный, по слухам, из органов. Каждая из сторон знала о ее связи с музыкантом, но одни умалчивали – мало ли их было в собственной судьбе! Другие, наоборот, искренне сожалели.

Кремлевский поезд возвращался в Москву. Семен в мыслях уже рисовал свою будущую жизнь с молодой женой. По приезде он в письме старшему брату Ивану и старшей сестре Галине сообщил о знакомстве с Лизой, конечно, умолчав об обстоятельствах знакомства. О своем новом знакомстве и намерении изменить свое семейное положение Семен доложил начальству. Молотов, узнав о планах своего телохранителя, был