Мишель могла бы проспать вечность. Еще никогда она не спала так сладко. И необъятное, непостижимо сильное чувство безопасности окутывало ее от макушки до пят.

Ресницы взлетели вверх, впуская приятный полумрак комнаты в сознание. Полумрак на грани волшебства, реальность на грани сна… Мишка не знала, явь ли это. Но глаза, ласкающие мягким серебристым светом, могли ей только сниться. На самом деле было не важно, спит ли она, или уже бодрствует. Главное, что Харитон рядом. Окутывает ее своим теплом и силой. И Мишка не стала сопротивляться этому мужчине. А нужно ли? Ведь давным-давно она проиграла этот бой, с ним, с самой собой. Еще в тот момент, когда впервые увидела его на фото.

Можно ли полюбить придуманный образ? Можно ли понять по одной фотографии, что именно этот мужчина ниспослан тебе небесами, Судьбой, кем угодно? И как бы сильно Мишель не сопротивлялась, ее сердце принадлежало только ему, Бессонову Харитону.

Он смотрел на нее, словно выжидал, оттягивал момент объяснений, но понимал, что поговорить нужно. Иначе недосказанность всегда будет висеть над ними.

— Тогда, в кабинете… — наконец, хрипло пробормотал Бес.

Мишель улыбнулась. Она видела, как трудно ее мужчине даются простые слова. Но еще она видела, что он старается, пытается ломать себя, свой характер. Но ведь она любит его именно таким, каков он есть. И никогда не позволит ему измениться, сломить свой дух. Даже себе не позволит его изменить.

— Я все понимаю, — Мишка накрыла ладонью губы Беса, не позволяя закончить фразу. Зачем? Она уже давно все поняла.

Приподнявшись на постели, Мишель придвинулась ближе, вплотную. Ее руки заскользили по щекам, подбородку, вискам Беса. Будто прикосновениями тело девчонки пыталось вспомнить тело любимого мужчины.

— Я буду кем угодно для тебя, — улыбнулась Мишель, — Буду всегда рядом, даже если ты передумаешь. Даже если окажусь ненужной. Все равно не смогу уйти. Меня нет без тебя. Без тебя я никто.

Мишка хотела сказать, что будет охранять его всю жизнь, будет сдувать с него пылинки и терпеть непонятную тягу к овсянке, будет держать их отношения в тайне, и мириться с его образом жизни и жаждой скорости. Но ничего этого она не успела сказать. Харитон крепко сжал ее лицо руками, едва ли отдавая себе отчет в том, с какой силой его ладони впиваются в ее виски и скулы. Но она не могла возразить. Ее взгляд потерялся в свинцовой лаве серых глаз. Во вспыхнувшем огне, сжигающем все на своем пути.

— Моя девочка! — хрип Беса был похож на звериный, глубокий, надрывный, — Моя!

Чьи руки сжимали крепче? Мужские или женские? Не разобрать. Словно два одиноких айсберга сошлись, сцепились друг в друга, и соединились намертво, вплавились острыми краями, не замечая ничего на своем пути.

Мгновенно вспыхнувшие тела окатило огнем желания. Мишка готова была разрыдаться от силы, с которой она хотела ощутить Беса глубоко внутри себя. А Харитон практически сошел с ума от неудержимой жажды. От того, какой податливой и жадной вдруг стала его девочка. Не было времени даже на то, чтобы просто раздеться.

Одним рывком Бес сдернул с Мишки джинсы вместе с бельем, выбивая стон недовольства из груди девчонки.

— Ты слишком одет! — практически захныкала Мишель, когда подрагивающие пальцы не смогли расправиться с пряжкой ремня на поясе мужчины, — Черт, Тошааа!

Бесу понравилось то, как она назвала его. Он понял, что улыбается, непроизвольно, забывая контролировать эмоции. Но с этой девчонкой не могло быть иначе. Рядом с ней он обо всем забывал.

Перекатившись, прижал Мишку спиной к постели. Она вновь застонала, когда наткнулась на плотную ткань одежды.

— Снимиии… — простонала Мишка, выгибаясь всем телом. Она позабыла себя, свою скромность. Сейчас все ее тело превратилось в одно сплошное безрассудство. А из горла вновь вырвался стон, когда мужские руки накрыли ее обнаженное тело, а требовательный рот завладел ее губами.

— Повтори, — выдохнул Бес прямо в губы Мишке.

Мишель осоловевшими глазами смотрела на своего мужчину. Она не могла понять, что именно должна повторить. Ее голова непроизвольно запрокинулась, когда мужские пальцы осторожно проникли в ее жар.

— Повтори! — уже требовательнее пробормотал Бес, прикусывая кожу не шее своей девчонки. Пальцы скользнули глубже, хозяйничая в ее теле, стремительно подгоняя к той грани, когда реальность рассыпается на атомы.

— Тошааа! — простонала Мишка, так и не понимая, чего он хочет от нее, мысли путались, и она уже не контролировала свое тело.

— Дааа, малышка… — выдохнул Бес, и резко, стремительно, погрузился в ее тело, заменяя свои пальцы собой.

Мишка захныкала, чувствуя, как твердая плоть скользит и растягивает ее, понимая, как сильно она скучала по своему Бесу.

— Больно? — шепнул Бес хрипло, зависая над ней, на миг останавливаясь.

Мишка заставила себя распахнуть глаза. Лицо ее любимого мужчины было точно высечено из гранита. Черты заострились, крылья носа трепетали, дыхание рваными толчками вылетало из приоткрытого рта, словно Бессонов пробежал марафон.

— Я люблю те… — всхлипнула Мишка.

Бес не мог больше терпеть. Отпустил себя, зарываясь руками в ее волосы. Сжимая податливее тело с неконтролируемой силой. Двигаясь в ней и понимая, что она уже успела раньше него. Не дождалась. Но он догнал всего через мгновение. Рухнул вниз, не удержался, придавил весом своего тела. Лежал, хватая ртом воздух, смешанный с ароматом ее волос. А потом и вовсе прижался носом и ртом к запрокинутой девичьей шее. Лизнул теплую нежную кожу.

Руки Мишки вяло перебирали короткие волоски на голове Харитона, лениво поглаживали, спускались к крепкой шее, плечам, оглаживая расслабленное тело сквозь ткань вязаной водолазки. Часть одежды все еще была на них. А Бес вообще лежал со спущенными штанами.

Лениво приоткрыв один глаз, Мишка окинула взглядом всю эту картину. Улыбнулась. Рассмеялась. Отчего Бес, лежавший поверх ее тела, зашевелился.

— Мешает? — догадался он, лениво улыбаясь. Он не хотел выпускать тело Мишель из своего плена, но понимал, что девчонке тяжело.

Вздохнув, Бес сел на постели, стянул через голову водолазку. Не успел отбросить ненужную одежду в сторону, как замер. Руки Мишель легли на его ребра, любопытные ладони прокрались к груди, застыли на татуировке.

- Гладиатор, — пробормотала Мишель, обводя символику клуба кончиками пальцев.

— Раньше думал, что этого достаточно, — вдруг признался Бес, — Бои, адреналин, власть, деньги.

Его руки требовательно сдернули тонкий свитер с Мишель. И стоило девчонке оказаться абсолютно голой перед ним, как желание вновь требовательной волной ударило в пах.

Не стесняясь, Бессонов стащил остатки одежды с себя.

— А сейчас? — хрипло прошептала Мишель, а потом зажмурилась, ругая себя за несдержанность.