(короткий перерыв)

В. Вы убеждены, что все это сделала Кэрри Уайт?

О. Да.

В. Спасибо, миссис Симард.

О. Я хотела бы задать вопрос, если можно.

В. Да, пожалуйста.

О. Что будет, если она такая не одна? Что будет с нашиммиром?

Из книги «Взорванная тень» (стр. 151):

К 12.45 28 мая ситуация в Чемберлене оставалась критической.Школа, расположенная изолированно от других строений, выгорела дотла, но повсей окраине города еще бушевали пожары. Воды в этом районе почти не было, но сДейган-стрит подавалось достаточно (хотя и при низком давлении), чтобы спастиделовые кварталы на пересечении Мэн-стрит и Оук-стрит…

Взрыв бензоколонки «Тонис Ситго» выше по Саммер-стрит вызвалпожар, который удалось локализовать лишь к десяти утра. На этой улице водыхватало — не доставало пожарных и оборудования. Пожарная служба вызвалаподкрепления из Льюистона, Оберна, Лисбона и Брансуика, но машины прибылитолько к часу ночи.

На Карлин-стрит также начался пожар, вызванный обрывом линийэлектропередач. В конце концов он охватил всю северную сторону улицы, включая идом, где Маргарет Уайт родила в свое время Кэрри.

В западной части города, у основания холма, который обычноназывают здесь Брикъярд-Хилл, разразилось самое страшное бедствие: после взрывабензопровода начался пожар, который удалось укротить лишь к концу следующегодня.

И если мы отметим эти места на карте Чемберлена (см.страницу рядом), сразу станет ясен маршрут Кэрри — путаный, петляющий, но темне менее ведущий к совершенно конкретной цели, к дому…

В гостиной что-то упало, и Маргарет Уайт выпрямилась, чутьнаклонив голову в сторону и прислушиваясь. В падающих из окна отсветах пламенипоблескивал в ее руке большой нож для разделки мяса. Незадолго до этогоотключилась вдруг электроэнергия, и теперь, кроме всполохов пожарища,заливающих стены багрянцем, другого света в доме не было.

С грохотом обрушилась на пол одна из картин. Секундой позжесорвались со стены часы с кукушкой. Механическая птица сдавленно квакнула изамерла.

В городе завыли сирены, но Маргарет Уайт слышала-такиприближающиеся шаги на дорожке к дому.

Рывком распахнулась дверь. Теперь шаги в прихожей.

Маргарет слышала, как словно глиняные птицы в тире,разлетаются вдребезги гипсовые картины («ХРИСТОС — НЕЗРИМОЕ ПРИСУТСТВИЕ». «КАКПОСТУПИЛ БЫ ИИСУС». «БЛИЗИТСЯ ЧАС». «ЕСЛИ СТРАШНЫЙ СУД НАСТУПИТ СЕГОДНЯ, ГОТОВЛИ ТЫ?») на стенах гостиной.

(о я была там и видела как извиваются блудницы на деревянныхпомостах)

Она сидела на стуле, выпрямив спину, словно примернаяученица в первом ряду, взгляд ее, мутный, безумный, застыл.

Вдребезги разлетелись сразу все окна в гостиной.

Затем ударилась в стену дверь на кухню, и вошла Кэрри.

Сгорбленная, съежившаяся и словно бы сникшая. Бальное платьепревратилось в лохмотья. Свиная кровь уже почти засохла и начала трескаться. Налбу у нее темнела грязная полоса, расцарапанные коленки покраснели.

— Мама… — прошептала Кэрри. Глаза ее оставались ясными,только неестественно блестели, но губы дрожали. Если бы кто увидел их в этомгновение, наверняка сказал бы, что они удивительно похожи.

Маргарет Уайт сидела на стуле, пряча нож в складках юбки.

— Мне следовало убить себя, когда он сделал это со мной, —произнесла она. — После того первого раза, когда мы еще не были женаты, онобещал: никогда больше. Сказал, что мы… что мы просто оступились, и я емуповерила. Потом я упала и потеряла ребенка… Бог меня покарал. Я чувствовала,что грех искуплен. Кровью. Но грех никогда не смывается. Грех… никогда… несмывается…

Глаза у Маргарет заблестели.

— Мама, я…

— Поначалу все было в порядке. Мы жили безгрешно. Мы спали водной постели, иногда животом к животу, и да, я бывало, чувствовала присутствиеЗмея, но мы никогда этого не делали до того случая. — Губы ее изогнулись вулыбке, однако улыбка вышла жесткая, страшная. — В тот вечер я увидела, как онна меня смотрит. Мы опустились на колени помолить Господа, чтобы придал намсил, и он дотронулся до меня. Там. В женском месте. Я выгнала его из дома. Онпропадал где-то несколько часов, а я все это время молилась. Я чувствовала егов душе, видела, как он бродит по улицам, сражаясь с Дьяволом подобно Иакову, которыйбился с ангелом Господним. И когда он вернулся, мое сердце наполнилосьблагодарностью.

Она замолчала и улыбнулась сухими губами в пронизаннойвсполохами пожарища темноте.

— Мама, я не хочу об этом слышать!

Тарелки в буфете стали лопаться одна за другой.

— Но лишь когда он вошел, я почувствовала запах виски. Онменя взял силой. Силой взял! Взял меня, дыша в лицо мерзким запахом виски… имне это понравилось! — Она выкрикнула последние слова, глядя в потолок. — Мнепонравилось, как он меня взял, как он хватал меня руками, всю. ВСЮ!

— МАМА!

Она замолчала, словно ее ударили, и часто моргая, уставиласьна дочь.

— Я себя чуть не убила, — добавила она почти нормальнымтоном. — И Ральф плакал, говорил о покаянии, а потом его не стало, и я думала,что Господь покарал меня, наслал рак, что он превращает мои женские части вчерную зловонную язву, такую же, как моя душа. Но это было бы слишком просто.Пути Его неисповедимы, теперь я все поняла. Когда начались схватки, я пошла ивзяла нож, вот этот нож… — Она выпростала руку с ножом из юбки. — Я ждала,когда ты появишься на свет, чтобы принести наконец жертву Господу. Но оказалось,я слаба и недостойна. Второй раз я взяла нож в руки, когда тебе было три года,и снова отступила. А теперь домой вернулся дьявол во плоти.

Она подняла нож перед собой, не отрывая глаз отпоблескивающего изогнутого лезвия.

— Я пришла убить тебя, мама. А ты сидела и ждала, когдасможешь убить меня… Мама, я… это не правильно так, мама. Это…

— Помолимся же, — мягко сказала Маргарет. Глаза ее гляделина Кэрри в упор, и в них застыло какое-то безумное, жуткое сочувствие. Отсветыпожарища стали теперь ярче, всполохи плясали на стенах, словно дервиши. —Помолимся в последний раз.

— Мамочка, ну помоги же мне, — вскрикнула Кэрри и упала наколени, склонив голову и протягивая к ней руки.

Маргарет наклонилась вперед, и рука с ножом рванулась вниз,прочертив в воздухе сверкающую дугу.