Пришлось девушке, взяв конверт, мчаться в редакцию.

На следующее свидание Олег вызвал ее через десять дней.Следовало приехать в Истру и привезти деньги. Галя, без конца оглядываясь,добралась до подмосковного городка. Она ощущала себя Штирлицем, пересаживаясьиз одной электрички в другую и катаясь на автобусах в разные стороны. Но никтоне следил за ней, и она в конце концов добралась до кафе с поэтическимназванием «Белая роза».

Олег выглядел похудевшим. На этот раз парик оказалсясветлым, усы и борода пшеничными, он надел строгий костюм, рубашку с галстуком,наряд, который носил крайне редко. До сих пор Колпаков предпочитал джинсы ипуловер.

— Давай, — нервно сказал он, выхватывая из рукГали конверт, — сколько принесла? Отчего так мало?

— Где же взять больше? — спросила она. — Самзнаешь, сколько я зарабатываю!

— Плевать на твои копейки, — взвизгнулОлег, — мне уезжать надо, бежать за границу, достань к завтрашнему днюдесять тысяч баксов!

Галя оторопела:

— Где?

— Не знаю, — гневно воскликнул любовник, —моя жизнь висит на волоске, а ты жопу от стула оторвать не желаешь! Ладно,завтра приедешь с деньгами в Солнечногорск, кафе «Розовая птица», в восемьвечера.

Галя попыталась было вразумить Олега, но тот психанул,выскочил из кафе и быстрым шагом двинулся через улицу. Девушка, сдерживаяслезы, смотрела, как он пересекает пустую проезжую часть. Дальнейшие событиянапоминали дурной кинофильм. Не успел Колпаков дойти до середины улицы, какслева вынырнула старая машина, сбила его и исчезла с такой скоростью, что Галепоказалось, будто ее и не было. В память девушки врезался только номер — 588.Галя дальнозоркая и цифры видела великолепно.

Олег умер на месте. Травма, несовместимая с жизнью, таксказали Гале в больнице, куда «Скорая помощь» доставила уже труп.

Бедная девушка вернулась домой и теперь лишний раз боитсявыйти из квартиры. Ходит лишь на работу, и все.

— Этот Леонид Михайлович решил всех убрать, кто знал офото, — всхлипывала Галя, — и Алену он убил, она же устраивала выездза рубеж! Теперь моя очередь, точно!

— Успокойся, — велел я, — а что, «Микроскоп»напечатал снимки?

— Нет!

— Почему?

— Откуда же я знаю!

— Ты не звонила этому Сергею Кудимову, не говорила онесчастном случае с Олегом?

— Это убийство!

— Хорошо, об убийстве.

— Конечно, сказала.

— И дальше?

— Ничего, — пожала плечами Галя, — я всевремя «Микроскоп» покупаю, никаких снимков не появилось. Наверное, испугался.Очень хорошо его понимаю. Мне тоже жутко страшно. Господи, что же делатьтеперь?

— Для начала успокоиться, — велел я, —собирайся.

— Куда?

— Не надо тебе жить на квартире Олега, лучше уезжай ксебе, вряд ли Леонид Михайлович все про тебя знает.

— Знает. — Галя шумно высморкалась. — Я и таку себя, это Олег у меня жил. У него комната в коммуналке вместе сбратом-алкоголиком, который тоже пытается изображать фотографа. Барак под сносопределен, вот Олежка и не покупал квартиру, все ждал, авось государство даст.

— Хорошо, — кивнул я, — тогда никому дверь неоткрывай.

— Я и не открываю.

— Меня же впустила!

— Так я думала, за заказом пришли, сами же сказали, амне деньги очень нужны.

Я только покачал головой. Боится наемных киллеров — ипреспокойно разрешает войти в квартиру постороннему человеку.

— У тебя есть близкая подруга?

— Да.

— Лучше уезжай к ней.

Галя кинулась к телефону, потом повернула ко мне растерянноелицо.

— Но она живет в Омске.

— Вот и здорово! — улыбнулся я. — Слетай тудана месячишко.

— Денег на билет нет, — пролепетала дурочка.

Я взял телефон. Мой вам дружеский совет, никогда не делайтедобрые дела, потому что, начав, невозможно остановиться.

Через несколько часов повеселевшая Галочка села в самолет. Якупил ей билет и дал немного денег с собой. Когда тоненькая, щуплая фигурка,волочившая тяжелую сумку, скрылась за дверью, ведущей на летное поле, я пошелна стоянку, где меня ждали «Жигули». Хватит заниматься чужими делами, пораподумать и о себе.

У дверей квартиры Альбины мы с Мирандой были ровно в семь.Поправив гигантский букет, я позвонил. Дверь мигом распахнулась, и я постаралсясдержать изумление. На пороге стояла, улыбаясь, Альбина, одетая самымневероятным образом. Тощенькое тельце обтягивало пронзительно зеленое платье.Вернее было бы назвать ее одеяние широким поясом, потому что юбочказаканчивалась, не успев начаться, а вверху ткань держалась на уровне подмышек.На ее ногах были колготки, больше всего похожие на рыболовную сеть, ступнивтиснуты в черные лаковые лодочки на длинном тонком каблуке. И еще от нееразило духами «Пуазон», которые я совершенно не выношу.

— Ах, Ваня, — застрекотала Альбина, принимаябукет, — какие цветы! А это кто?

Последнюю фразу она произнесла с явным раздражением.

— Знакомьтесь, — улыбнулся я, — племянницамоей хозяйки Миранда. Я человек подневольный, Элеонора приказала не спускать сдевочки глаз, вот пришлось с собой взять. Если я совершил бестактность,извините, мы прямо сейчас уйдем. Понимаю, конечно, у вас гости, праздник, а тутя с маленьким ребенком.

— Проходи, деточка, — процедила сквозь зубыАльбина.

Мы проследовали в гостиную, где, взглянув на стол, я понял,что готовился ужин в интимной обстановке.

На красивой кружевной скатерти сверкало всего два прибора.Горели свечи, верхний свет был выключен, шторы задернуты, в углу дымиласьароматическая палочка, и никаких следов Маргариты Иммануиловны и СергеяПрокофьевича. Из музыкального центра лилась нежная мелодия.