покрылись ржавчиной, простояв здесь не один дождливый сезон; с «заботами», видимо, не так быстро кончали.

Мистер Смит снова сделал искусный выпад:

— Следовательно, доктор Филипо пропал?

— Да, как говорилось в ваших военных сводках: «Пропал без вести, считать убитым».

— Но я был на его похоронах, — сказал мистер Смит.

— Где?

— На его похоронах.

Я следил за министром. Он и виду не подал. Он гавкнул, что, видимо, сходило у него за смех (как французский бульдог, подумал я), и сказал:

— Похорон не было.

— Похороны не состоялись — они были прерваны.

— Вы не можете себе представить, профессор, какую беспардонную пропаганду ведут против нас наши противники.

— Я не профессор, и гроб видел собственными глазами.

— В гробу были навалены камни, профессор… прошу извинить, мистер Смит.

— Камни?

— Точнее кирпичи, вывезенные из Дювальевиля, где мы возводим прекрасный новый город. Кирпичи были краденые. Мне бы хотелось показать вам Дювальевиль как-нибудь утречком, когда у вас найдется свободное время. Это наш ответ Бразилии на ее новую столицу.

— Но там была его жена.

— Несчастная женщина! Надеюсь, она тут ни при чем, ее только использовали в качестве ширмы. Ведь у этих людей нет ничего святого. Гробовщики арестованы.

Я поставил ему два высших балла — за находчивость и за силу воображения. Мистер Смит был временно укрощен.

— Когда их будут судить? — спросил я.

— Следствие займет много времени. Заговор разветвленный.

— Значит, то, о чем говорят в народе, неправда? Будто бы труп доктора Филипо находится во дворце и работает по ночам.

— Это все водуистские бредни, мистер Браун. К счастью, наш президент очистил страну от водуизма.

— Тогда он превзошел иезуитов. Им это не удалось.

Мистер Смит нетерпеливо перебил нас. Он сделал что мог ради доктора Филипо и теперь пожелал сосредоточиться на своей миссии. Ему вовсе не хотелось раздражать министра не относящимися к делу разговорами о покойниках и водуистах. Министр слушал его с чрезвычайно любезным видом, не переставая в то же время водить карандашом по бумаге. Впрочем, это не значило, что он невнимателен, ибо, как я заметил, из-под его карандаша выходили один за другим знаки процента и крестики плюсов — минусов там, кажется, не было.

Мистер Смит начал с того, что ему требуется здание, в котором можно было бы разместить ресторан, кухню, библиотеку и лекционный зал. Участок хорошо бы иметь побольше, говорил он, в расчете на дальнейшее строительство. Когда-нибудь можно будет открыть там даже театр и кино; его организация готова хоть сейчас присылать научные фильмы, и он надеется, что недалеко то время, когда возникнет школа вегетарианской драматургии, — разумеется, при наличии сценической площадки.

— А пока что, — добавил он, — мы всегда можем черпать из произведений Бернарда Шоу {51}.

— Грандиозный проект, — сказал министр.

Мистер Смит жил на Гаити уже неделю. Он видел, как похитили гроб с телом доктора Филипо; я возил его в самые страшные кварталы трущобного района. В то утро он, не слушая моих уговоров, отправился на почтамт за марками. Я на минутку потерял его в толпе, а разыскав, увидел, что ему не удалось и близко подойти к guichet [33]. Его взяли в кольцо двое одноруких и трое одноногих нищих. Двое пытались всучить ему грязные, затрепанные конверты с уже недействительными гаитянскими марками, остальные попрошайничали в открытую. Один, совсем безногий, протиснулся ему между колен и расшнуровал ботинки, вознамерившись почистить их. Другие нищие, видя собравшуюся толпу, лезли в нее напролом. Молодой человек с дырой на месте носа нагнул голову и таранил себе путь к приманке, составлявшей центр этой толпы. Безрукий совал вверх розовые лоснящиеся культи, выставляя иностранцу напоказ свое убожество. Это была самая обычная сцена в здании почтамта, только что иностранцы попадались там теперь не так уж часто. Мне пришлось силой пробиваться к нему, и раз мой кулак уткнулся в какой-то тугой обрубок, в нечто неживое и твердое, как резина. Я оттолкнул его и почувствовал отвращение к самому себе за то, что как бы отринул страдание человеческое. У меня даже мелькнула мысль: а что бы сказали на это отцы наставники из коллежа Приснодевы? Вот как глубоко сидят в нас уроки и мифы, которыми нас кормят в детстве. Мне понадобилось не меньше пяти минут, чтобы вызволить мистера Смита, но шнурки его пропали. Пришлось купить новые у Гамита, прежде чем являться к министру социального благосостояния.

Мистер Смит говорил:

— Извлекать прибыль из нашего вегетарианского центра никто, конечно, не собирается, но, по моим расчетам, мы сможем взять на службу библиотекаря, секретаря, бухгалтера, повара, нескольких официантов — а впоследствии и билетерш в кино. Человек двадцать получат заработок. Фильмы будем показывать научные, и бесплатно. Что касается спектаклей — ну, не стоит заглядывать слишком далеко. Все вегетарианские продукты будут поставляться по себестоимости, а литература для библиотеки и вовсе даром.

Я слушал и диву давался. Мечта пребывала незыблемой. Действительность и краешком его не коснулась. Даже сцена в почтамте не замутила ему взора. Гаитянам, освободившимся от кислот, нищеты и взрывов страстей, скоро предстояло в полной безмятежности вкушать ореховые котлетки.

— Вот, вероятно, где можно найти прекрасное место для нашего центра, — сказал мистер Смит, — в вашем новом городе, в Дювальевиле. Я не противник современной архитектуры — отнюдь нет. Новые идеи требуют новых форм, а я как раз с новой идеей и приехал в вашу республику.

— Что ж, это можно устроить, — сказал министр. — Там есть свободные участки. — На бумаге появлялся крестик за крестиком — целая строчка, и все знаки плюс. — Фонды у вас, вероятно, немалые.

— Я полагал, что совместно с вашим правительством…

— Вы, конечно, понимаете, мистер Смит, у нас государство не социалистическое. Мы за свободное предпринимательство. На строительный подряд надо будет назначить торги.

— Что ж, это правильно.

— Кому предоставить подряд, решит правительство. Дело не только в экономии средств. Нам важно не нарушать планировки Дювальевиля. И конечно, все внимание надо обратить на вопросы санитарии и гигиены. В силу этого я считаю, что ваш проект должен рассматриваться прежде всего в министерстве социального благосостояния.

— Прекрасно, — сказал мистер Смит. — Следовательно, я буду иметь дело с вами.

— В дальнейшем мы, конечно, поставим его на обсуждение в государственном казначействе. И в таможенном управлении. Поскольку таможня ведает вопросами импорта.

— Не будут же здесь облагать пошлиной продовольственные товары.

— Фильмы…

— Научные фильмы?

— Вот что: давайте потом все это обсудим. Сначала надо решить относительно участка. И договориться о цене.

— -А вы не думаете, что правительство может выразить желание предоставить нам участок безвозмездно? Поскольку строительные работы будут производиться за наш счет. Земля