Вскоре дорога пошла под уклон. Хвойный лес незаметно сменил лиственный, вытеснив березу и осину. Смыкавшиеся вверху кроны сосен, густые заросли можжевельника и вереска создавали в бору полумрак и действовали угнетающе. Но вот сквозь редкие окна в кронах показалось синее небо, мелькнули кучки белых облаков, плывущих и постоянно меняющих свою форму. Чертовски красиво! Мимолетные проблески света радовали глаз и душу. Стало легче и веселее. Напряжение немного спало, мышцы расслабились. Приятная истома разлилась волнами по всему телу.

Джип замер посреди большой поляны, окруженной со всех сторон непроходимой чащей. Единственным путем на поляну была почти незаметная дорога, по которой они приехали. Мохнатые лапы елей низко свисали, едва не касаясь крыши машины, создавая густой полог. Хиленькая березка, каким-то чудом занесенная в этот гущар, изо всех сил тянулась к солнцу, но более привычные к тени, а потому более рослые и крепкие сосенки теснили ее, отклоняя верхушку колючими ветвями. Вот она и выросла тонкой и изогнутой, как знак вопроса.

На противоположной стороне поляны в нескольких шагах от джипа стоял темно-синий «мерседес». За тонированными стеклами невозможно было разобрать людей, находившихся внутри, но Егор и Александр и без того наверняка знали, что там сидит не кто иной, как Станислав Шилов.

— Прыехали. Вылазь, — скомандовал кавказец.

Друзья не заставили себя упрашивать дважды и выбрались из машины. Кристально чистый лесной воздух, пахнущий хвоей, смолой и травами, хлынул в легкие, слегка пьяня. Егор с грустью посмотрел вокруг. Красотища! Живи да радуйся. Да, живи. Но сколько осталось жить им? Не считанные ли минуты?

Дверцы «мерседеса» распахнулись, и из него вышли Шилов, Гарик и еще двое с каменными лицами и леденящими кровь холодными пустыми взглядами прирожденных убийц. Все, за исключением Гарика, одетого в неизменную черную ветровку, были в костюмах, галстуках и белых рубашках, будто явились на деловую встречу.

— Иди. — подтолкнул Егора кавказец.

Александр двинулся следом, но ему тут же преградили путь.

— Нэт. Тэбе нэльзя. Он адын пайдот.

— Это еще почему?

— Я так сказал!

Александр сделал решительный шаг по направлению к кавказцу, который был на голову его ниже и в полтора раза уже в плечах.

— Что ты тут раскомандовался?!

Вместо ответа кавказец молниеносно сунул руку под полу пиджака и выхватил пистолет.

— Стой, прэдурак! Застрэлю! — нацелив в лицо Мельникову оружие, предупредил он, и по его голосу стало понятно, что свою угрозу бандит выполнит, дай ему только повод.

Губы Александра изогнулись в презрительной усмешке. Он не боялся смерти. Без страха глядя в бездонную бездну вороненого ствола, он видел там лишь неизбежное. От судьбы не убежишь и не спрячешься. И если написано на роду умереть сейчас, то лучше сделать это стоя. Таково было его твердое убеждение. Таков был его жизненный принцип. Еще с Афганистана.

Словно загнанный в угол зверь, он ощутил обреченность, знал причину, понимал ее абсурдность. Это его возмущало. Как глупо! Чертовски глупо все получилось! Но теперь уже ничего сделать нельзя.

— Саша, не нужно! Послушай его. Я сам. — остановил друга Егор и ободряюще улыбнулся: ничего, мол, и не в таком дерьме бывали, выберемся.

— Подожди.

— Паслушяй его, тэбе же лучше будэт, — издевательски оскалился кавказец. Дуло его пистолета упиралось теперь почти в самый нос, и Александр мог уловить запах пороха, доносившийся оттуда. Из оружия недавно стреляли и, возможно, скоро будут стрелять снова.

В бессильной злобе он сжал кулаки так, что захрустели суставы, но отступил.

Тем временем Егор приблизился к авторитету.

— Ты хотел нас видеть? Мы приехали, — начал Егор, при этом специально перейдя на «ты» и как бы показывая, что больше он не работает на него и теперь они на равных. — Неужели нельзя было подыскать местечко поудобнее? Мрачновато тут как-то.

На лице Шилова не дрогнул ни один мускул. Он ничего не ответил, лишь продолжал пристально вглядываться в лицо дальнобойщика. Что ожидал он на нем прочесть: страх, панику, мольбу о пощаде? Ничего подобного не было. Его встретил спокойный, открытый взгляд. Это еще сильнее разозлило бандита. Его глаза по-змеиному блеснули из-под нахмуренных бровей. Шрам на щеке побледнел, выдавая внутреннее напряжение.

— Гарик, предложи нашему другу стул. Он устал с дороги, — наконец произнес он.

— Это еще зачем? — удивился Егор.

— Садись, садись. В ногах правды нет, а она нам ох как нужна!

Гарик установил раскладной стульчик на лесную моховую подстилку, и Егор сел. Он почувствовал какой-то подвох, но не сумел разгадать его. Вдруг раздался истошный крик Александра:

— Егор, сзади! Осторожно!

Тонкая стальная струна удавки обвилась вокруг шеи и сдавила ее. Егор предпринял отчаянную попытку извернуться, схватить руками своего душителя, попытаться ослабить захват, но Гарик оказался слишком искушенным в подобных делах. Уперевшись коленом в спину между лопатками и слегка вытянув руки, чтобы находиться на безопасном расстоянии, он держал Шувалова в полупридушенном состоянии, не убивая, но и не ослабляя захват.

Видя, какой оборот принимает дело, Мельников ринулся на помощь другу. Не думая о собственной безопасности, он воспользовался секундным замешательством кавказца и отвел направленный на него пистолет в сторону. Затем рванулся вперед, смяв и опрокинув противника. Однако больше трех шагов сделать ему не удалось: тяжелая рукоять пистолета водителя джипа, подскочившего сзади, опустилась на затылок, как раз в то место, где еще не зажила рана. Он как подкошенный рухнул на землю.

Когда с ним было покончено, Шилов стремительным, словно бросок кобры, движением склонился над Егором, схватил его за ворот рубашки и встряхнул.

— Ты кого поиметь вздумал, ублюдок? Меня? Я же тебя, сучонка, из дерьма вытащил, от долгов отмазал, работу дал. А ты меня кинуть решил! Щенок паршивый, говори, зачем в грузовике шарил, руки свои поганые куда не нужно совал? — брызгая слюной заорал он.

Его лицо раскраснелось, и только шрам на щеке оставался мертвенно-бледным, зловеще искривляясь и придавая выражению демонический вид.

Егор прохрипел в ответ что-то неразборчивое.

— Отпусти немного удавку, задушишь, — распорядился Шилов. — Мертвым он мне ни к чему. Пока.

— Мы… мы не шарили. — прошептал Егор.

— Врешь, гаденыш! Я все знаю! Ты дурку здесь не включай, не выйдет. Со мной это не пройдет. Следов наоставляли, как куропатки на первом снегу, весь перед исцарапали, искорежили, сосунки! Кого провести хотели, меня?! Нет. Меня не проведешь. Я таких неудачников, как ты, за версту вижу. Только и смотрите, как на холяву разжиться. Деньги самому добывать нужно. А то строят из себя праведников, а на самом деле только и зыркают, где бы чего прихватить. Ненавижу! — со злостью прошипел Шилов. — Зачем лазил в тайник? Ну, говори?