– Вполне, – подтвердил он. – Кажется,нормальный парень. И как его угораздило на нашей Алке жениться? Локти ведькусать будет – да поздно, от Алкиной матери никуда не денешься, у нее такиесвязи – кого угодно приструнить может. Если она не захочет – никакого разводане будет.

– Почему ты думаешь, что он захочет с Аэллойразвестись? – удивилась Тамара.

– На сто процентов уверен. С ней жить невозможно.Вернее, возможно, но для этого надо быть таким, каких на свете не бывает. Содной стороны, лучшим, но с другой стороны, не лучше, чем она сама. Недостойныхсебя она не потерпит, а того, кто окажется лучше ее, просто не вынесет. Вот идумай, где такого взять. Этот-то, судя по всему, вполне обыкновенный, так что вскором времени все и начнется. Долго они не протянут, вот увидишь.

Видя, как Аэлла подошла к Родиславу и пригласила его натанец, Тамара нахмурилась еще больше.

– Ну это уже вообще ни в какие ворота, – прошипелаона на ухо Бегорскому. – Разве можно на свадьбе приглашать жениха натанец, если ты не невеста? Совсем ваша Аэлла стыд потеряла.

– Да ладно тебе, – Андрей примирительно положилладонь на ее руку, – ну чего ты? Пусть потанцуют, большое дело. Ей Родькавсегда ужасно нравился, а он дружил с Любой, так наша Алка с ума сходила отзлости. Ну как это: ей, первой умнице и красавице, предпочли кого-то другого!Может, она в первый раз в жизни руки Родьке на плечи положила и так близко кнему стоит. В первый и в последний. Пусть девочка потешится, от Родьки неубудет.

– Нет, ты посмотри, – продолжала сердито шептатьТамара, – она голову ему на плечо кладет! Они вообще щека к щеке танцуют!Это надо прекратить немедленно!

Она сделала попытку вскочить, но Андрей крепко схватил ее заруку и удержал на месте.

– Сиди, – жестко произнес он. – Ничегострашного не происходит. Алка просто самолюбие свое тешит, дескать, женится наодной, а обнимается со мной. Любе ничего не угрожает, Родька ее по-настоящемулюбит, и, в конце концов, он на ней уже женился, а у Алки есть муж. Посмотрилучше на Любашу, она вся светится от счастья, и ее эти танцы-обжиманцы никапельки не волнуют. Бери с нее пример. И перестань таращиться на Алку сРодиком, сейчас музыка кончится, и она от него отстанет. Расскажи лучше, что увас в Москве нового, а то я от столичной жизни поотстал.

– Ой, – спохватилась Тамара, – тебе Любка,наверное, не успела сказать, завтра ты идешь в театр на жутко модный спектакль,называется «Добрый человек из Сезуана», она тебе билет достала.

– Правда?! – обрадовался Андрей. – Вотспасибо! Вот это здорово!

– Но это завтра вечером, а днем ты идешь в кино на«Гамлета», я тебе сегодня билеты купила. Послезавтра у тебя в программе «Живыеи мертвые»…

– «Живых и мертвых» я видел, к нам в частькинопередвижка приезжала, всех в обязательном порядке отправили смотреть.

– Жалко, – огорчилась Тамара, – мы думалитебе культурную программу устроить. Тогда, если хочешь, можно в Третьяковкусходить, там сейчас новая экспозиция из запасников… Ой, – спохватиласьона, – мы тебе столько напланировали, а может быть, ты хочешь дома побыть,с родителями и сестрами?

– Ну уж нет, – рассмеялся Андрей, – от этогоменя увольте.

* * *

– Так, – угрожающе произнес Камень. – И какприкажешь это понимать?

Ворон нахохлился и молчал.

– Я тебя спрашиваю, пернатая ты бестолочь! Это вот чтотакое ты мне сейчас рассказываешь?!

– Что видел – то и рассказываю, – огрызнулсяВорон.

– А раньше ты мне что рассказывал? – продолжалКамень допрос с пристрастием.

Ворон понурил голову и принялся ковырять лапкой землю.

– Тоже…

– Что – тоже? Нет, ты не мямли, ты отвечай четко иясно: что ты мне раньше рассказывал?

– Тоже, что видел – то и говорил. Я же не виноват, чтоу Аэллы платье, как у невесты, а у Любы черт-те какое! Я же не виноват, что впервый раз попал как раз на тот момент, когда Аэлла с Родиславом танцует! Еслибы я попал хоть на пять минут раньше, я бы увидел, что она пришла с мужем идарит Любе с Родиком подарок, а так… Ну так вышло, Камень, ну несчастныйслучай, ей-богу! Ну прости меня, а? Хочешь, я тебе макушку почешу?

В том месте, где рос мох, у Камня постоянно чесалось, ивремя от времени он просил Ворона потоптаться на макушке, поковырять когтистойлапкой зудящее место. Ворон ощущал свою незаменимость в этом нелегком деле и судовольствием манипулировал Камнем, угрожая, что если Камень будет слишкомпридираться или ворчать, он, Ворон, никогда больше чесать мшистый участок небудет. Но на этот раз Камень был настолько сердит, что подлизаться не удалось.

– Не надо меня чесать. Я требую объяснений: почему тыменя постоянно дезориентируешь? Почему я все время должен выслушивать от тебякакие-то бредни, в которые я, как дурак, верю и которые потом оказываютсяполной ерундой? У нас просмотр сериала или перманентная работа над ошибками?

– Я больше не буду, – проныл Ворон, которыйчувствовал свою вину и не мог придумать, как ее загладить. – Что мнесделать, чтобы ты меня простил? Приказывай, что хочешь – все выполню.

– Да толку-то тебе приказывать, – Камень выпустилпар и начал остывать. – Все равно туда, куда надо, не попадаешь. Ты же неЗмей, – мстительно добавил он.

Услышав имя соперника, Ворон аж задохнулся от негодования.

– Да, – гордо заявил он, – я не эта склизкаягадина, я не этот безногий червяк! Он не любит сериалы, а я люблю, он не умеетподробно и последовательно рассказывать длинные истории, а я умею. И он неможет чесать тебе твою мшистую макушку, а я могу! Я – не он! И не смей нассравнивать!

Ворон уже забыл о том, что провинился, сейчас он чувствовалсвою правоту и готов был бороться за нее до конца.

– Ладно, давай рассказывай, что там было дальше насвадьбе, – снизошел Камень. – Я надеюсь, ты до конца досмотрел?

* * *

Аэлла Александриди, оставившая себе после бракосочетаниязвучную и необычную для русского слуха девичью фамилию, торжествовала победу.На этой свадьбе она – самая красивая, самая лучшая. Она – первая. Она выглядиткуда обворожительней, чем эта зачуханная невеста в деревенском платье с рюшамии с нелепой, хотя и модной, прической на голове. Ее подарок – самый необычный,такого постельного белья ни у кого нет, его подарила матери жена одного членаЦК, которой Асклепиада Александриди «поправила» овал лица и муж которой привез этобелье из официальной поездки в Англию. Пусть все завидуют ей, Аэлле, пустьзавидуют тому, какая она красивая, какой у нее муж, какое на ней потрясающееитальянское платье, какие английские туфельки, какие чудесные украшения!Разумеется, это не золото, а бижутерия, но очень хорошая и дорогая, неопытныйвзгляд от золота и не отличит, а откуда у этой публики опытный взгляд? В СССРбижутерия – это пластмассовые бусы и стеклянные клипсы, а все остальное –серебро и золото, настоящей дорогой импортной бижутерии здесь никто отродясь невидал.