– Ты что, собираешься идти одна, без Родислава? Что ещеза новости?

– Это не мне, это Андрюше Бегорскому, он всего на тридня приезжает из армии, – объяснила Люба.

– Андрюша? Это тот дачный шахматист? Дельный парень. Асама ты когда успела спектакль посмотреть? Я тебе вроде бы билеты не доставал.

– Я и не смотрела. Да я успею, пап, я же в Москве живу,а Андрюшке уезжать обратно через три дня.

Николай Дмитриевич с интересом глянул на дочь, потом сталрассматривать более внимательно, словно впервые увидел, и наконец произнес:

– Хороший человек из тебя вырос, Любаша. Добрый.

На эти слова отца Люба особого внимания не обратила, потомучто с несказанным удивлением думала о другом: откуда Николай Дмитриевич знаетоб Андрее и о том, что он летом приезжает на дачу, и о том, что он увлекаетсяшахматами? Андрей ни разу не был у них дома, она не знакомила его ни с Бабаней,ни с родителями, так откуда же у отца такая осведомленность? Конечно, Андреязнала Тамара, но вряд ли она откровенничала с папой, между отцом и старшейдочерью особо доверительных отношений Люба не наблюдала. Ну и разумеется, обовсем знала Анна Серафимовна, которая живо интересовалась жизнью внучек, в томчисле и их друзьями. Получается, что это бабушка рассказала папе… Зачем?Неужели ему это было интересно? И неужели он столько лет держал это в голове ине забыл? Видно, не зря он стал таким большим начальником, он действительнонеобыкновенный.

Народу на свадьбу пригласили изрядно: школьные иинститутские друзья Любы и Родислава, друзья и родственники Головиных и КларыСтепановны, и Анна Серафимовна позвала двух своих самых задушевных приятельницс мужьями. И разумеется, в списке приглашенных числились Аэлла Александриди иее новоиспеченный муж. Честно говоря, Любе и в голову не пришло бы позватьАэллу, с которой до минувшей весны она не виделась почти три года, но послетого, как Аэлла позвала их на свою свадьбу, не сделать ответный шаг было бынеприличным.

* * *

В день свадьбы с самого утра на Родислава навалилось «это».Он плохо соображал, что нужно делать, что надевать, куда идти. Клара Степановнахлопотала вокруг него, то и дело раздражаясь от его неловкости инесообразительности, а Родик мечтал только об одном: чтобы рядом поскорееоказалась Люба, которой можно не стесняться, которая поможет и поддержит. НоЛюба, как назло, должна была высидеть очередь в парикмахерской, где ейпредстояло сделать свадебную прическу.

Наконец Люба появилась, и Родика немного отпустило.

– Я ужасно волнуюсь, – признался он по дороге вЗАГС.

– Не бойся, – дрожащим голосом ответилаЛюба, – я тоже волнуюсь. Вдвоем не страшно.

Она держала его за руку все время, до самого окончанияторжественной церемонии. Родислав так нервничал, что никак не мог надеть ей напалец кольцо, и кончилось все тем, что Люба ловко, так, что никто и не заметил,взяла у него кольцо и надела сама. Завершающий церемонию поцелуй тоже получилсянеловким и скомканным, Родик промахнулся и не попал в Любины губы.

Потом у него схватило живот. То ли он съел на завтрак что-тоне то, то ли «это» стало проявляться, помимо тошноты, еще и поносом, но всюдорогу от ЗАГСа до дома Родислав сидел в машине, сжавшись в комок, и боялся,что с ним случится позор, от которого он никогда в жизни не отмоется. Однаковсе обошлось, до дома он доехал благополучно.

– Как только придем домой, сразу выпей водки, – тихонькопосоветовала Люба. – Это очень хорошо помогает.

Она не ошиблась, три больших глотка водки через несколькоминут привели в порядок нервы, тошнота и позывы прекратились, но вздулся истрашно разболелся живот. Спазмы скручивали несчастного жениха с такой силой,что впору было сгибаться пополам. Больше всего на свете Родислав хотел, чтобыникакой свадьбы сейчас не было, чтобы не было гостей, накрытого стола, а былабы тишина и возможность лечь в кровать, повернуться на бок и подтянуть колени кгруди. И чтобы Люба сидела рядом и держала ладонь у него на лбу.

Но ничего отменить было нельзя, и Родислав морщился, страдали терпел. Иногда, когда терпеть было невмоготу, он на несколько минут скрывалсяв своей комнате, чтобы прилечь, согнув колени, – так ему становилось хотьнемного легче.

– За здоровье молодых! – гремел очередной тост,все поднимали рюмки и бокалы, и Родислав тоже поднимал бокал с шампанским,подносил с губам и ставил на стол, едва смочив губы. После первого тоста оннеосторожно сделал глоток пенящегося напитка, отчего его скрутил такой жестокийспазм, что больше он решил не рисковать.

Часа через два после начала празднества явились Аэлла и еемуж, высокий добродушный парень, очень простой в общении и большой знатоквсевозможных анекдотов. И почти одновременно с ними, буквально на десять минутпозже, в дверь позвонил Андрей Бегорский.

– Где тебя посадить? – спросила Люба,расцеловавшись с ним и приняв в подарок «Антимиры» – сборник стихов модногопоэта Андрея Вознесенского, маленькую пластинку с записью песен Булата Окуджавыи нейлоновую рубашку для Родика – писк моды тех времен.

Андрей быстро оглядел разношерстную компанию и остановилвзгляд на Тамаре.

– Я с Томкой сяду, если можно.

Люба усадила его рядом с сестрой и вернулась к жениху.

* * *

Когда появилась Аэлла, Тамара не смогла удержаться отсарказма: ну надо же, явилась на чужую свадьбу в платье, которое вполне можетсойти за подвенечное! Белое, с пышной юбкой, с глубоким декольте, открывающимвысокую грудь. На шее кулон с драгоценным камнем на золотой цепочке, на рукезолотой браслет, на голове буйные красиво уложенные кудри, сколотые какой-тоневиданной заколкой в форме белого цветка. Ни дать ни взять – невеста! Нистыда, ни совести.

– Нет, как тебе это нравится? – ехидно спросилаона Андрея.

– Очень нравится, – с тонкой улыбкой на некрасивомлице ответил он. – По-моему, красиво. А разве нет?

– Конечно, красиво, – буркнула Тамара. –Только в этом наряде она слишком похожа на невесту. По-моему, это неприлично.

– Это другой вопрос, – согласилсяБегорский. – Но требовать от Аэллы приличного поведения – это примерно тоже самое, что в шахматах ждать, когда слон пойдет конем. Этого не может бытьпросто по определению. Наша греческая красавица никогда не умела бытьделикатной и тактичной, она просто не знает, что это такое.

Тамара, насупившись, наблюдала, как Аэлла подходит кновобрачным, вручает огромный букет цветов и коробку с подарком – комплектпостельного белья какой-то невероятно красивой расцветки.

– С намеком подарочек, – с усмешкой заметилАндрей. – Дескать, наслаждайтесь радостями семейной жизни на цветнойпостели. Импортное, что ли?

– Наверное, – пожала плечами Тамара. –Наше-то все белое продают. А у Аэллы никогда ничего нашего не было, ее мать втаких кругах вертится, где один сплошной импорт. У нее даже заколка в волосахфранцузская, я такую в одном журнале видела. А муж у нее ничего, симпатичный.