Олег сел рядом и взял ее за руку.

– Я хочу просто любить тебя. Я ждал так долго, поканабрался смелости поговорить с тобой, что могу подождать еще. Я тебя нетороплю. Ты только помни, что я люблю тебя так сильно, как ни один мужчина тебяне любил.

Люба молча поднялась и направилась к эскалатору. Олег пошелследом, но в самом начале эскалатора обогнал ее, встал на ступеньку выше иповернулся к ней. Теперь они снова стояли лицом друг к другу, и Люба вдругобратила внимание, какое гладкое у него лицо, какие правильные черты, каккрасиво лежат чистые, хорошо подстриженные волосы, какая смуглая кожа, какиеровные темные брови, и весь он похож на сладкую шоколадную конфету. И еще онапочему-то подумала, что тело у него, наверное, такое же смуглое и гладкое. Итут же, еще не успев удивиться своей мысли, устыдилась.

Олег проводил ее до подъезда и на прощание сказал, что будетзавтра в половине восьмого утра ждать ее у метро.

Дома Люба кинулась заниматься хозяйством, нужно было доприхода Родислава не только приготовить ужин, но и сделать уборку. Детей вместес Кларой Степановной они уже отвезли на дачу, но забот по дому все равнооставалось предостаточно, хотя и меньше, чем когда ребята были в Москве. Ейхотелось подумать и еще раз вспомнить все, что произошло по дороге домой,вспомнить по минутам, по секундам, по словам, постараться разобраться в себе ив ситуации, и впервые за все годы замужества Люба подумала: «Хорошо бы, чтобыРодик сегодня задержался». Он, правда, не предупреждал, что придет попозже, новдруг… Мысль о том, что нужно будет сидеть и слушать его рассказы, внезапно показаласьневыносимой. Ей бы самой найти кого-нибудь, кому можно было бы рассказать отом, что сегодня с ней случилось! Но кого? Подругам такое рассказывать стыдно,ведь она всегда и для всех была верной и преданной женой Родислава, и всегда идля всех их семья была образцом, идеалом, и им все завидовали. Как же теперьпризнаваться в том, что все на самом деле не так уж безоблачно, что Родиславдавно уже не спит с ней, что у него теперь есть постоянная любовница, что она,прожив в браке четырнадцать лет и родив двоих детей, так и не узнала до сихпор, что такое настоящая плотская страсть, что муж никогда ее по-настоящему нехотел и что только сегодня она чуть-чуть, самым краешком своего существаприкоснулась к тайне, которая ее манит и завораживает. Была бы рядом сестраТамара – с ней, может быть, Люба и поговорила бы откровенно. А больше ни с кемона об этом говорить не может. Ей стыдно. Ей неловко.

Как назло, Родислав вернулся с работы минут через двадцатьпосле ее прихода. Люба постаралась, чтобы все было как обычно, она улыбалась,задавала вопросы, подавала ужин, слушала, подперев щеку рукой, а сама думала освоем и одновременно разглядывала мужа. С удивлением заметила мешки у него подглазами и перхоть на воротнике куртки спортивного костюма, в котором он всегдаходил дома. Неожиданно для себя отметила, как он раздался со времен своейюности, лицо округлилось, появился второй подбородок, а над поясом брюквиднеется заметное брюшко. А ведь только сегодня утром ничего этого не было,муж был для нее самым красивым, самым чудесным и самым любимым человеком насвете. Или все это было и утром, и вчера, и месяц назад, и год назад, но онаничего не видела и не замечала? Неужели так бывает, что утром у тебя одниглаза, а вечером – совершенно другие? Неужели так может быть, что еще утром тылюбишь человека больше жизни, а вечером смотришь на него как на постороннего,который тебя не любит и который непонятно каким образом оказался с тобой водной квартире, и ты почему-то обязана его кормить, убирать за ним грязную посуду,стирать ему рубашки и белье, а потом ложиться с ним в одну постель? «Не можетбыть, – думала Люба, – это морок, наваждение, это какое-токолдовство. Нужно потерпеть до утра – и все пройдет. Утром все станет, какпрежде».

Но к утру ничего не изменилось. Наоборот, стало только хуже,потому что Люба впервые заметила, что у Родислава, пока он не почистит зубы,дурно пахнет изо рта. И еще у него на боках нарастают валики жира. «Он – моймуж, – твердила она себе, – он – отец моих детей, и я буду любить егодо конца жизни». Но уверенности в этих мыслях не было. Наоборот, они самой Любеказались лживыми и лицемерными.