И Ларри ждал этот удар, расслабленно лёжа на простынях, рассеянно улыбаясь губами и глазами и сделав два коротких глотка шампанского. Внутри него ждала раскаленная добела пружина, сжигая его внутренние органы и готовая разжаться сразу после следующего её вопроса.

— Ты, действительно, считаешь меня красивой? — решилась, наконец, Лиза.

Пружина внутри него начала остывать, а лёд, который был под ним, стал толще.

Ларри закрыл глаза, шумно выдохнул и расслабленно откинулся на подушку. В мыслях, конечно. На деле, он не сменил позу и не отвёл взгляд от Лизиных глаз. Ещё его, уже покойный, отец говорил, что никогда нельзя недооценивать человеческих слабостей. Ларри посчитал, что сейчас начнётся долгий разговор между ними на тему их отношений, который был ему также нужен, как прыжки через горящие обручи. Лиза же вела совсем в другом направлении.

— Я считаю, что в свои тридцать два, ты выглядишь на все двадцать четыре, — улыбнулся он, а Лиза рассмеялась. Звонким таким, чистым смехом.

— Ларри, если бы мне было двадцать четыре…, да хотя бы тридцать два…, - сказала она, закончив смеяться.

— Тогда в наших отношениях денег точно не было бы, — продолжил он, улыбаясь.

Она нахмурилась, скорее даже обозначила чёрточку между бровей. «Тонкий лёд», — напомнил себе Ларри.

— Кто знает, чтобы тогда было, — вздохнула Лиза. — Ну, а если серьёзно, ты считаешь меня красивой?

— Лиза, ты прекрасная женщина. Смею тебе напомнить, что далеко не все женщины, гораздо более молодые, могут похвастаться такой красотой, — вот теперь самое время, теперь это не звучало неуместной лестью.

— А если бы я тебе сказала, что не заплачу за нашу встречу?

— Я бы всё равно приехал.

Ни слова лжи, только, правда. Ларри расслабился окончательно. Если Лиза знает, какие вопросы можно задавать, а какие нельзя, то лёд под ними перестанет трещать.

Лиза знала.

— Это хорошо, — она легла на спину, поставив бокал на столик со своей стороны и натянув простыню до самого подбородка.

Это было забавно, учитывая то, что Ларри несколько минут назад рассмотрел её всю до мельчайших подробностей. Но таковы уж женщины: там, где заканчивается страсть, начинается стеснение. Впрочем, он сам прикрывал наготу простыней.

— Мне тоже нравится проводить с тобой время. Ты знаешь о том, что мне действительно нужно. Можно сказать, ты единственный из моих мужчин, который понял это без слов. Для мужа я долгое время была лишь дорогой игрушкой, а сейчас я автономная единица. Сама по себе.

— А как же его безумная ревность? — вставил Ларри.

— Это ревность обладателя. Ни один мужчина не в состоянии выдержать тот факт, что кто-то что-то пихает в его игрушку.

Ларри вспомнил период своего расставания с бывшей женой. В принципе, он её никогда не любил, но осознание того, что она стонет под кем-то другим, его бесило. Да что там, до сих пор бесит.

— Думаешь, он мне не изменяет? — спросила Лиза.

Ларри думал, что изменяет.

— Ему скоро исполнится пятьдесят шесть, и я не знаю, сколь долго он ещё будет способен вывозить алкоголь, кокаин и всех этих малолеток. Может быть, уже сейчас они удовлетворяют его только ртом, чтобы он не напрягался. — В Лизином голосе не было горечи, обычная констатация факта. — Мне, честно говоря, всё равно. Меня беспокоит только его тяга к насилию, пьяное желание кого-нибудь убить.

— Он тебя сильно бьёт? — напрягся Ларри.

— Он меня сильно бил. Сейчас я живу сама по себе, он где-то обитает сам по себе. Хотя, если он увидит нас вдвоём, то убьёт обоих, об этом надо помнить. Жизнь его ничему не учит, и сейчас…, - Лиза не закончила, а кивнула головой в сторону стола. — Посмотри в столе.

— Мы с тобой переходим на новый уровень доверия? — улыбнулся Ларри, и Лиза снова кивнула.

Ларри сбросил с себя простыню, встал с кровати и надел на себя трусы, валявшиеся на полу: разговор затянулся, секса больше не будет. Напротив кровати стоял письменный стол: белая столешница, на которой стояли лампа и телефон; полки деревянные, покрытые лаком, коричневый стул из кожи.

— Верхняя полка, — сказала Лиза.

Ларри открыл полку и увидел фотографии, лежащие аккуратной стопкой друг на друге. Он посмотрел на Лизу.

— Я нашла это дома. Не то чтобы я роюсь в вещах мужа, но с этими фотографиями он поступил небрежно.

Ларри достал фотографии из ящика. Их было штук тридцать, не больше. На всех были изображены девушки. Сложно было сказать, совершеннолетние они или ещё нет.

Грамотная работа с фотографиями превращает тридцатилетних женщин в шестнадцатилетних девочек. Ларри сталкивался с такими работами. Закон запрещает распространение детской порнографии, но эфебофилов от этого меньше не становится, таким образом, владельцы порно ресурсов стараются решить проблему, не выходя за рамки уголовного кодекса.

Ларри рассматривал каждую отдельную фотографию. Он не мог сказать, что изображения вызывали у него чувство отвращения или заставляли его в ужасе закрывать глаза. Девушки на фотографиях были изображены в разных позах и с разными элементами для БДСМ: зажимы на сосках, кляпы во рту, бандажные мешки, смирительные рубашки, фиксаторы на руках и ногах.

Ларри не удивлялся этому проявлению фетишизма, но считал любителей подобных извращений ненормальными. Впрочем, истиной было и другое: каждый торчит от того, что он хочет. Ларри оставлял ответственность за извращения на самих извращенцах, и осуждать никого не собирался.

Но у Виктора Туманова была явная проблема с головой и сексуальным либидо. И был случай с мёртвой девушкой аккурат во время чего-то подобного. Кто даст гарантии, что этого не повториться?

— М-да, — сказал Ларри, и добавил, показав Лизе карточки, как будто она о них не знала. — Компромат.

— Это сложно использовать как компромат, кроме девочек на фото больше никого нет, — ответила она.

— Да, но можно использовать эти фото, как контрмеру против того, что твой муж против твоей измены. Ты же сама сказала, что он убьёт нас, если застукает вместе.

— Ларри, когда он нас застукает, никакая контрмера не поможет. Будет уже поздно что-то использовать. Мёртвым, знаешь ли, всё равно. И я не пойду к нему с этими фотографиями, чтобы пытаться шантажировать. Это безумие. Сейчас, он мало внимания на меня обращает, и у нас с тобой есть время, мне этого достаточно.

— А зачем ты мне показала эти фото?

Лиза пожала плечами:

— Просто… Не знаю… Может мне захотелось показать тебе насколько он опасен, а может хочется оправдать перед тобой своё плохое отношение к мужу.

— Тебе незачем оправдываться, — сказал Ларри. — Но раз уж мы заговорили о твоём муже: насколько я помню, он директор строительной фирмы и держатель контрольного пакета акций. Это так?