Ларри не очень хорошо понимал, говорит ли бывшая жена с сарказмом или серьёзно. Он вообще мало что понимал, кроме того, что таки проспал обещанный день с сыном. Он чувствовал себя так, как будто накануне вылакал не одну бутылку вина, а ведь был только один косячок и несколько бокалов шампанского.

«Божечки, что ж так плохо-то!?»

Комната качнулась в одну сторону, потом в другую, потом, как будто, отдалилась. Потом всё встало на свои места, потом опять куда-то поплыло.

По плану, он должен был в начале девятого приехать за сыном, чтобы Тома смогла отчалить на работу. В итоге, он проспал четыре звонка от бывшей, проснувшись только тогда, когда она чуть не выломала входную дверь, стуча по ней кулаками.

Тамара была своенравной. Да чего греха таить, она была форменной стервой. Вот уж кто мог добиться своего, так это бывшая. Раз она поставила себе цель спихнуть сына на плечи отца, она костьми ляжет, но сделает это. И никто, тем более Ларри, не помешает ей в достижении её желаний.

Всё что Ларри мог делать, это передвигаться по квартире в одних трусах, уставившись мутным взглядом куда угодно, лишь бы не видеть (укоряющих) глаз бывшей жены и (просящих) глаз сына.

— Ларик, иди в душ, — Тамара перестала созерцать картину и повернулась к нему. — А я пока сделаю тебе кофе. Мне на работу пора.

«Ларик! Нет, вы слышали!?»

Он тупо кивнул и побрёл в ванную комнату, по пути свернув в туалет, где его вырвало. Ларри припоминал, что предыдущим утром чувствовал себя также. И если болезнь, вызывающая такие симптомы, одна, то холодный душ и кофе ему не помогут. Ему надо на улицу. А ещё лучше, встать напротив картины и чувствовать, как его покачивает и отпускает. Он был уверен, это точно поможет. Но, увы, вмешались неожиданные гости.

Испытывая недовольство и стоя под душем, Ларри говорил себе, что он любит сына. Ну, конечно, любит! В конце концов, это ведь его родной сын. Он покупает ему игрушки, игровые приставки, гаджеты. Сейчас вот к школе его соберёт.

Ларри понимал, что он имеет смутное представление о любви, и вину за это он возлагал на собственных родителей. Когда ему было столько же, сколько сейчас было Артуру, юный Лаврентий понял, что интересует предков чуть меньше, чем пустое место.

Его отец — Георгий Графф — инженер по профессии, перевозил семью из города в город, пока Ларри подрастал. Дома он бывал редко, занимаясь, в основном, работой и какими-то научными трудами. На Ларри он внимание не обращал, а тем временем мальчик прилежно учился и занимался карате.

Мать — Ольга — не работала, ибо сложно ей было найти работу при столь динамичной смене жительства. Всё, чем она была увлечена, это многочисленные сериалы, которыми пичкали и продолжают пичкать российского телезрителя.

Когда Ларри исполнилось десять лет, семья осела, наконец, в Омске. В это время ему надоели боевые виды спорта и он увлёкся плаваньем, добиваясь успехов и на этом поприще.

Родители, узнав об увлечении сына, сказали ему, что он молодец и разошлись заниматься своими делами.

Сын приносит домой пятёрки? Молодец!

Сын приносит домой медали? Молодец!

Сын приносит домой успехи? Молодец!

Вся их любовь сводилась к тому, что родители покупали Лаврентию всё, что бы он ни попросил. Ни какого торга, ни каких условий. Попросил — получи.

Ларри поступил в Уральский технический институт связи и информатики. В институте начал писать движок для компьютерных игр. Молодец!

Не более.

Когда Ларри исполнилось двадцать лет, у него были все шансы принять участие во Всероссийских соревнованиях по плаванью. В ногу с ним шёл ещё один юноша, и шансы у обоих были равны. Карьеру обоих оборвал случай, о котором Ларри до сих пор не хотел вспоминать.

Оба навсегда ушли из спорта: соперник Ларри потому что стал, фактически, «овощем», сам Ларри потому что его выгнали из клуба, завели уголовное дело и не желали больше видеть участником соревнований.

Этот случай перечеркнул все его достижения разом. Хуже того: родителям было всё равно, посадят его или нет. Реакция была ровно такой же, как и отношение к его успехам. Нулевой.

Сын, тебя посадят в тюрьму? Молодец!

Пока шло разбирательство уголовного дела, основная версия которого заключалась в том, что Ларри совершил покушение на своего оппонента, Лаврентий был под домашним арестом и занимался прикладным хакерством, обучаясь новому ремеслу.

К тому времени, как он приобрёл навык и в этом деле, Ларри полностью оправдали, признав происшедшее несчастным случаем. С него сняли обвинение по уголовному делу, домашний арест, а также разрешили выезжать за пределы региона.

Вчерашние обидчики повернулись к Ларри лицом и уже прочили ему хорошие спортивные позиции, но Ларри внутренне сдался. Не получив от родителей того тепла и поддержки, которые ему требовались, он в последний раз попросил их купить ему очередную игрушку, а именно квартиру в посёлке городского типа под названием Ахинмай.

Шёл 2004 год, Ахинмай был маленьким развивающимся городишком, квартиры в нём дорого не стоили, и родители удовлетворили последнюю просьбу сына, чтобы больше его никогда не увидеть.

Общественная травля не виновного в преступлении Ларри также поспособствовала тому, что он в обществе разочаровался. Про себя он решил, что единственная польза от стада, это шерсть, которую можно и нужно стричь.

Переехав в 2004 году в Ахинмай, Ларри сделал последний общественно значимый поступок — женился на Тамаре Ансимовой. И, как оказалось, не стоило класть жизнь на алтарь брака.

Спустя одиннадцать лет совместной жизни, они оба пришли к выводу, что надо разводиться, но развод проходил плохо: во-первых, через суд (что и понятно, ведь был ребёнок), а во-вторых, с постоянными скандалами, которые устраивала Тамара. Ларри искренне поражался её нахальству, ведь стерва ему изменяла, но имела наглость обвинять в измене его. Оно-то, конечно, так и было, да только стерва первая наставила ему рога. Прямых улик у него не было, но бесконечные задержки на работе, мужские запахи от одежды, корпоративы и выезды в головное отделение компании были красноречивей доказательств. Ларри сидел с сыном, когда сын был не у бабушки, а благоверная таскалась по чужим койкам. Слава судьбе, развод всё изменил.

Как бы ему не хотелось пускать стерву в квартиру, но он — дурак — проспал, а она снова здесь.

Ларри тщательно вытерся, чувствуя, что прохладный душ хоть и принёс удовлетворение, но небольшое. Квартира всё ещё покачивалась, как на волнах. Выйдя из ванной комнаты, он почувствовал запах кофе. Вместе с запахом нахлынула волна ностальгии. Он вспомнил те времена, когда они были молодыми и запах кофе по утрам будил его. Ему стало грустно от того, что время это безвозвратно утеряно, но он тут же избавился от этого чувства. Предателей не прощают, даже когда они тебе варят кофе. Тем более, он не мог быть уверен, что в кофе нет крысиного яда.