Мимо прошествовала шеренга закованных в цепи людей. Процессию замыкали два здоровенных детины в кожаных доспехах. Один из них размахивал кнутом и подгонял отстающих, будто скот.

— Откуда столько преступников? — вслух размышляла я.

— Это рабы, — вздохнул Богдан. — Айдас предупредил, что здесь продают всё и всех. Так что, от меня ни на шаг.

— Куда мы идём?

— Идём на пристань и арендуем лодку.

Он разжал кулак и подбросил в воздух несколько золотых момент. Они блеснули на солнце и снова упали на ладонь.

— А где взял деньги?

— Одолжил у твоего друга?

Его ехидный тон заставил усомниться, и я решила уточнить.

— В каком смысле одолжил?

По красноречивому взгляду стало ясно — интуиция не обманула.

— Украл?!

— Он сам предлагал, но я отказался. А потом подумал… неважно. Пошли.

— Подожди.

Богдан остановился и развернулся.

— Он предлагал мне деньги, чтобы я оставил тебя с ним. И предлагал больше, чем я позаимствовал. Намного больше.

— Всё равно не следовало этого делать. Можно было просто попросить. А если гордость не позволяет, сказал бы мне. В просьбе о помощи нет ничего зазорного.

— Я не хочу, чтобы ты что-то у кого-то просила. Я способен о тебе позаботиться и не раскаиваюсь в том, что сделал. А твой Айдас пусть садится в свою зверюгу и катится откуда пришёл.

— Его семья приняла меня и обогрела, пока ты в замке упражнялся фаерболами.

Слова его задели, и я поняла, что опять перегнула палку.

— Вер, короче. Я хочу, чтобы ты ушла со мной, но насильно тащить не буду. Хочешь остаться — оставайся, выбор за тобой.

Внезапно накатила обида. Мысль, что собственное возвращение его волнует больше наших отношений, вызвала болезненный спазм в желудке.

— Полина правильно сделала, что выбрала не тебя.

Я мигом пожалела о сказанном, но слова вылетели и возымели эффект разорвавшейся бомбы. Богдан поменялся в лице. Он открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл и отвернулся. В голове словно щёлкнул тумблер, и ноги сами понесли меня прочь.

Я отошла от пристани и остановилась, замерла спиной к причалу боясь повернуться. Смотреть как он уплывает, было слишком больно. Не следовало раздувать конфликт. Почему со мной так? Говорю, что не надо, а о важном молчу. В уголках глаз выступили слезы, и я зажмурилась. Почему-то сказать «я люблю тебя» сложнее, чем кидаться претензиями. Но ведь никогда не поздно исправить ошибку. Надеюсь, не поздно.

Я развернулась, чтобы кинуться обратно, но врезалась в кого-то и отшатнулась.

— Простите, — запинаясь сказала я, поднимая глаза на того, с кем столкнулась.

— Я забыл, что тебя нельзя упускать из вида, ты тут же теряешься.

— Прости, — пропищала я и спрятала лицо в ладонях.

Богдан прижал к себе и погладил по голове, успокаивая словно ребёнка.

— Я больше не хочу тебя терять.

— Обещаю больше не теряться.

— Если хочешь остаться, я тоже останусь. С тобой. Вместе.

— Давай уже выбираться отсюда.

***

Широкая шлюпка покачивалась на волнах, медленно двигаясь к тёмной точке в океане. Ветер едва задевал паруса, и Богдану пришлось сесть на вёсла. Казалось мы застряли и стоим на месте. Хоть Палец Юга явственно отдалялся, Осколок Вечности не приблизился и на метр. Я отпила из кожаной фляги и едва не поперхнулась, когда заметила скользящую над водной гладью белую дымку. Подбираясь ближе, она разрасталась и становилась похожей на плотное кучевое облако.

— Богдан, — настороженно позвала я.

Он опустил вёсла и посмотрел за плечо.

— Туман, как и рассказывал Айдас.

— Врубай свой прожектор, — скомандовал он.

— Я не знаю, как это работает. Оно само собой выходит.

— Иди ко мне.

Богдан протянул ладонь, а в другой зажёг огонь. Но толка не прибавилось. Шлюпку окутал туман, густой как жирный бульон. Разглядеть что-то дальше вытянутой руки не представлялось возможным. Мной начала завладевать паника.

— Что делать?

— Плыть дальше, — спокойно ответил Богдан. — Грести сможешь? Я посвечу.

Я кивнула и села на вёсла.

— Просто двигайся прямо и не уходи с курса.

Он пошёл к носу, неся перед собой на ладони маленькое пламя. Стук сердца отдавался шумом в ушах. При каждом гребке дыхание со свистом вырывалось из лёгких. Я старалась успокоиться и не думать о плохом. Мы со всем справлялись, справимся и с этим.

Неприятный гул наполнил тишину. Он походил на белый шум, в котором улавливались стрекот сверчков и протяжное звучание органа. Непрекращающаяся тональность давила на психику и вызывала раздражение.

— Богдан, ты тоже это слышишь?

Он вернулся и посмотрел на место, где я сидела. Но взгляд проходил сквозь, он будто меня не видел.

— Богдан?

О борт ударилось что-то большое, и шлюпка качнулась. Послышался всплеск, и нас окатило волной брызг.

— Вера!

От окрика я подскочила. Пульс застучал в ушах, и ужас парализовал тело. Богдан вцепился в фальшборт и перегнулся, всматриваясь в непроглядную мглу. Он готов был прыгнуть за борт, когда мне удалось сбросить оцепенение. Я ухватила его за рубаху и с силой дёрнула на себя. Мы повалились на дно лодки и лишь чудом не опрокинулись.

Я потрясла Богдана за плечо. Он застонал и отключился, не открывая глаз. Ладно. Надо собраться и вывезти нас.

Не успела подняться, как гул усилился. Туман зашевелился, и я различила огромный рой насекомых. От стрекота миллиона крыльев тело покрылось гусиной кожей. Дыхание перехватило, и одежда моментально пропиталась по́том. Насекомые словно почувствовали страх, и вся туча устремилась на меня. Я вскочила, размахивая руками. Шлюпка зашаталась, грозя перевернуться. Пришлось лечь на дно, обхватив голову и прикрыв локтями уши. Щекотка вызывала зуд. Хотелось сигануть в воду, чтобы избавиться от мерзких касаний. Стоп. Нужно успокоиться, это всего лишь мошки, они ничего не сделают.

Я старалась дышать ровно, но когда ощущения стали нестерпимыми, перекатилась на спину и взвыла. В кончиках пальцев появилось покалывание, и на ладонях заискрились электрические разряды. Я выставила их перед лицом, и яркая вспышка света затопила пространство.

Шум прекратился. Подняв голову, поняла, что насекомые исчезли, туман рассеялся, а впереди показался остров. Я уткнулась Богдану между лопаток и разразилась слезами.

Лодка проскребла днищем по отмели и ударилась носом о камни. Я приподнялась на локтях и выглянула за борт. Нас вынесло на устланный крупной серой галькой пляж. Богдан подо мной зашевелился и перевернулся на бок. На лбу назревала большая красная шишка. Видно здорово он приложился.

— Вера? Что произошло?

— А ты не помнишь?

— Я думал, ты свалилась за борт. Собрался тебя вылавливать, но потерял равновесие, упал и отключился.

— Я не подала за борт. Это была иллюзия.