– Вообще-то есть, Лорка. Пойти и посмотреть своими глазами, прав я или нет. Если прав, то встать со мной рядом – просто для того, чтобы больше никого не мучили только за то, что он змея или еще какой неугодный. Если соврал – вернуться и прибить меня на месте.

– Второй вариант мне импонирует, вот только расположение драконов я уже не верну. Кажется, ты придумал беспроигрышную ставку, я окажусь по эту сторону так или иначе. Если вообще соглашусь. А я не могу согласиться, просто не способна выбирать из двух зол меньшее.

Я встала и, уже не опасаясь гневного окрика, подошла к низкой двери и заглянула в узенькую спаленку. Кларисса действительно лежала на топчане – сильно бледная, но мерный сап успокаивал. У нее могут быть сломаны кости, могут быть отбиты внутренние органы, но такой спокойный сон – показатель, что все будет в порядке. Все-таки в целительстве ведьмам нет равных, а лучшие из них как раз в густых диких лесах и водятся.

На отца я не глядела. Так и стояла, рассматривая спящую Клариссу. Он на этот раз меня останавливать не стал – видимо, высказался и решил не удерживать хотя бы от этого шага. А мне было стыдно за радость, которая то вздымалась вместе со вздохом больной, то утихала от мысли, зачем именно бедняжку спасали. Но не было бы Клариссы – папаша выбрал бы другого заложника. Благо выбор по ближайшим сараям богат. Промямлила монотонно, больше себе под нос:

– Я все равно не смогу это сделать. Иначе я всем докажу, что именно то чудовище, которым меня хотели видеть.

– Дело твое, – он озадачил тем, что не стал спорить. Поднялся на ноги и нарочито вежливо указал на дверь: – Тогда добро пожаловать обратно в плен. Сегодня ночью будь внимательна, я обустрою ваш побег. Не можем ведь мы с тобой сказать, что я так запросто всех отпустил. После этого ты от клейма предательницы не отмоешься. Так что подыграй, сделай себе одолжение.

– Отпускаешь? Даже не взяв обещания? – я всерьез удивилась.

Но отец ответил лишь непонятной улыбкой, а я с каждым шагом и без его слов понимала смысл. Кому я честно расскажу, что нас вот так запросто выпустили, даже не побив напоследок? Кто после этого не начнет подозревать меня в сговоре? Изворотливый манипулятор даже в этом меня подставляет. А клянчить обещания – пустое. Их все равно не будет, он уже понял. Во всей этой мерзкой истории виделся только один положительный момент: кажется, отец все-таки не хочет убивать родную дочь. Убил бы, конечно, если бы от того что-то выиграл. Но без пользы – зачем руки марать? Я же не только его сторону не занимаю, но и драконью тоже. Потому меня пока можно по-отечески любить и беречь…

Перед тем, как нам разойтись в разные стороны, он зачем-то добавил:

– Не надейся потом вернуться сюда с драконами и отрядами оборотней, этого лагеря здесь не будет. Как драконы себя прекрасно чувствуют только на горе золота, так мы – ведьмы, змеи, простые люди – в лесах. Здесь у них против местных нет шансов.

Я так задумалась, что не заметила, как мои руки вновь связали, принося тупую боль все еще опухшим запястьям, и подталкивали в спину, чтобы живее передвигала ногами. Снова отметила про себя, что никакой жалости, никакого подчеркнутого уважения и желания завоевать доверие ко мне здесь никто не собирался проявлять. Они всего пару часов назад смогли подбить и захватить двух эйров – им больше не нужны старые легенды, чтобы начать верить в свои силы.

В сарае друзьям сказала только, что я отказалась сотрудничать с заговорщиками – именно так ведь все и было, но подробности опустились сами собой. И, понятно, никакой надежды остальным пленникам подкинуть не могла. Лишь Сат внимательно меня разглядывал, не решаясь спросить прямо о моем отце – но, по всей видимости, без труда догадался об его участии. Не зря ректор этот вопрос так долго нагнетал и вряд ли избегал его обсуждения с племянником.

Скоро обо мне забыли, поскольку в этот же сарай притащили остальных, обрадовав каждого. А что удивительного в этом воссоединении? Ведь так общий побег организовывать будет проще. В углу один из охранников оставил масляную лампу, света которой вполне хватало, чтобы хорошо ориентироваться. Я даже в этом рассмотрела подготовку к нашему освобождению. Лисы сразу друг к другу прижались, жмурясь от радости, у Данны даже слезы навернулись, когда она Сата разглядела почти невредимым. Она была одета в широченную рубаху Карина, которая доходила ей почти до коленей, а сам оборотень обескураживал своей невероятной мускулатурой. Такой вопиюще-мощный торс никак не вязался с виноватым выражением лица волка.

И возмущения Мии звучали до дрожи трогательно:

– Живая, я гляжу? Так и знала, что с тобой бед огребу, Кларисса! И куда вы вообще летели, если не в эту западню?!

– В западню и летели, – ответила я, не в силах врать и придумывать что-то более логичное. – Мия, не кричи так. Я тоже рада, что ты в порядке. Хотя вас никто с нами и не звал.

– А я сама себя везде зову! – заорала она еще громче. – Идиотизм какой-то! Эй, достопочтимый Сат, может, хоть ты в двух словах обрисуешь, на кой бес мы вообще в эту сторону полетели? Прокатиться, проветриться?! Тогда я вам всем сообщаю новость – проветрились, перелопать вас бесами! Так проветрились, что до конца дней не забудем! Но есть положительная сторона – конец наших дней уже скоро, так что на этот счет не переживайте. Разбойникам, видать, даже выкупы не нужны – поздравляю вас, трупы-новобранцы!

Хороша Мия, целостна и идеальна. Она даже переживает так, что совсем немного хочется улыбаться. Данна же так перепугалась, что пока вообще о мелочах – наподобие, какие такие дела нам ее отец поручил – думать не могла. К середине ночи даже Карин с Орином начали лениво переругиваться, но отчего-то не накаляли атмосферу до знакомой академической:

– Эй, волчий сын, ты настолько хилый, что и веревки порвать не можешь?

– А ничего, что у меня веревка в три раза толще твоей? – зарычал в ответ Карин. – Попробуй подползти и перегрызть. Хоть зубы ты отрастил, если не мышцы?

– Я бы с удовольствием, но боюсь, что ты мне эту сцену до конца жизни будешь припоминать. И не уйдем мы далеко на глазах охраны, мы ведь даже не знаем, в какую сторону бежать.

Я закрыла глаза и их не слушала. Перетянутые руки в самом деле очень ныли, от неудобной позы казалось, что скоро все суставы наизнанку вывернутся. Не заметила, как провалилась в болезненную дремоту.

Возня прервалась едва слышным шепотом Сата:

– Чувствуете? Орин, Оли, по запаху пока не ощущаете? Идет спасение!

Я тяжело вздохнула, но прикусила язык. Не сейчас же сообщать, что наше спасение тщательно спланировано. Интересно, кто нас из «беды вытащит»? Залетные охотники, купцы или кто-то из знакомых? Теперь, прислушиваясь, я в самом деле уловила какие-то шорохи с противоположной стены сарая – почти неслышимые, если их специально ухом не ловить.

– Дядя подходит слишком медленно, – добавил Сат, отчего я перевела удивленный взгляд на него. – Ему надо очень осторожно выловить все антимагические знаки и стереть их со стороны. Потому быстро не получится, но теперь просто спокойно ждем.