Фонтан ли он, если не журчит и не струится?

И каким он будет, заработав в полную силу?

Как помочь ему заработать?..

Май, 42 год н.к. э, Филип

ТиВи взорвалось! Как и Сеть.

Ещё бы – погиб всеобщий любимец. И как? Разорван собственным златокрылом! Хорошо, что Филип не уничтожил сразу тварючку Артемия, а держал всё это время в отдельном вольере на псарне. Отчасти не уничтожил потому, что не знал толком, как они уничтожаются. Отчасти – чувствовал, что может ещё пригодиться.

И пригодилась!

Фото тварюки, стоящей над окровавленным куском мяса, который когда-то звали Артемием, разошлись по всей планете с молниеносной скоростью. После этого то тут, то там начали попадаться изувеченные трупы людей с воющими златокрылами рядом. Какая поднялась паника! Конечно, находились скептики, твердящие, что следы когтей на трупах больше похожи на собачьи, а не на златокрыльи. А то и вовсе – на порезы от ножей.

Кто-то саркастично вякал, мол, почему-то златокрылы всякий раз рвут людей в местах, где нет видеокамер и вообще какой-либо связи с Аколитус.

Но эти жалкие попискивания тонули во всеобщем вое сознательных граждан. Златокрылов пачками вышвыривали на улицы, вывозили на обочины, забивали палками, хотя и считалось, что это невозможно – благо стали они к тому времени какими-то вялыми и не выразительными. Многие и сами передохли, без чьей-либо помощи.

После этого Филипу не составило труда объявить златокрылов вне закона.

Наконец-то!

Он сам не мог поверить, что мечта сбылась, да ещё и так внезапно.

И всё же, несмотря на огромный успех, работа предстояла немалая!

Тварюки слишком уж въелись в души многих людей. И никакая паника, никакие запреты на инопланетных зверушек не заставляли от них добровольно отказываться. Приходилось отказываться недобровольно. А потом – спасать души этих несчастных, выжигать из них златокрылов калёным железом.

Молодые и красивые дружными рядами отправлялись на перевоспитание в Салоны О’Фила. Благо их теперь много. Наконец-то, его заведения перестали ютиться на четвёртых участках, а то и вовсе на обочине и считаться чем-то неприличным. Сейчас они открываются во многих крупных городах, и это только начало! И клиенты уже не стесняются говорить открыто, что были в Салоне и «выполняли особо важную миссию по спасению душ, отравленных инопланетными захватчиками». Посещение его Салонов станет почётной миссией! Уже становится!

Кто перевоспитывался недели за две, оставался в Салоне, но уже на зарплате со всеми привилегиями, с правом самим выбирать клиента, например. Кто продолжал упрямиться, отправлялся на обочину. Туда топали старые, больные и прочие неинтересные Салонам личности. Их даже стирать перестали. Зачем? Они и так «стёртые» для всего мира.

Да и сама обочина разрослась. Как-то незаметно её частью стали все третьи полосы – зачем нормальному обществу эти отбросы? К тому же, именно там, почему-то, оказалось больше всего сторонников златокрылов, хотя многие нищеброды их и в глаза не видели. Опять же, отобрали среди них самых миловидных для Салонов, остальным – перекрыли границы, и дело с концом.

Но кое-чье перевоспитание он взял в собственные руки. Феодора Славская, например, достойна того, чтобы ею занимался лично мастер. И пусть прошло уже гораздо больше двух недель – он не собирался сдаваться. Он был с ней осторожен. Старался не испортить её красоту и не угробить здоровье. Боль должна исцелять, а не калечить. Он был осторожен. Феодоре не оставляли ничего острого, окна её были надежно закрыты, но, впрочем, добраться до них она всё равно не смогла бы – ибо сидела в ошейнике из мягкого, но прочного материала, прикованная к кровати. И дойти могла только до туалетного горшка в метре от себя.

Когда-то он мечтал ей отомстить. Представлял, как будет наслаждаться каждым её криком. Каким же он был дураком! Не понимал истинной сути вещей. Даже он – не понимал. Сейчас его главная цель – наставить дурочку на путь истинный. Он не радовался мести. Не получал удовольствие от чужих страданий. Он вообще ничего не чувствовал. И это было прекрасно!

Последний подарок от инопланетной тварючки.

Филип стоял над телом Артемия, куда только что приволокли его Фео. Его передёргивало от отвращения и чувства удовлетворения одновременно. Вдобавок болталось где-то на краю сознания ещё одно мерзкое чувствишко – что-то вроде сомнения «а-прав-ли-я?». А потом Фео повернулась и посмотрела ему в глаза. И… На миг Филипу показалось, что он оглох. На самом же деле, ему словно бы враз отрезали все чувства. Сделала ли это златокрылка или случилось само, вследствие логики вещей, но главное – это случилось.

Насколько же проще ему стало жить! Насколько легче действовать, исполнять задуманное, когда тебе не мешают жажда мести, давние обиды, неудовлетворённость…

Как он хотел донести всё это до Феодоры! С её-то потенциалом – какая бы из них вышла пара! Да они бы горы свернули…

Она же игнорировала его.

Впрочем, не только она… Столкнулся Филип и с ещё одной проблемой. Внезапно замолчала Аколитус. Просто перестала выходить на связь, отвечать на запросы, делиться информацией, не говоря уже о том, чтобы делать прогнозы с рекомендациями… Лучшие программисты Филипа бодались с нею две недели – без толку. Всё говорило о том, что по какой-то причине Система всеобщего порядка и уюта тупо самоблокировалась. Единственное, что смогли сделать, вытащить хоть часть общей информации по гражданам мира – когда родился, женился и тому подобное.

Филип лишь озадаченно тёр родинку, глядя на это.

Ссылка нескольких программистов на обочину не помогла. Новые тоже не справились.

Аколитус молчала.

Молчала и Феодора.

Молча – не считая криков боли – сносила всё, что он для неё уготавливал. Даже обидно было. Он же для неё старается – хоть бы проклятьем каким удостоила!

– Златокрыл слишком уж глубоко засел в твоей душе, – повторял он, берясь то за плеть, то за железную лапу с когтями. – Но и я не привык сдаваться…

Феодора зажмуривалась и отворачивалась.

Ничего. Ты ещё посмотришь мне в глаза. С обожанием посмотришь. Ты ещё будешь руки мне целовать. И ноги. Я дождусь. Я умею ждать.

Впрочем, после очередной неудачи Филип всё же решил сменить тактику.

Если глупая девица не внимает его аргументам, может, послушает кого-то другого? Кого-то с кем была по-настоящему близка? М-да, поспешил он, грохнув всю её семейку с третьей полосы.

Думал, так лучше будет – поскорее озлобится, возненавидит весь мир, а значит, уже сделает большой шаг к избавлению от златокрыльей зависимости. Но она только прорыдала над видео с погибшей семьёй, выплюнула: «Мне жаль